— Да, есть, — Поттер сумел взять себя в руки. — В отличие от господина председателя, я знаю этого ребенка. Я вернул его из мира мертвых, я чувствовал его душу в своих руках. И, кем бы она ни была в прошлой жизни, в этой он, маленький мальчик, волшебник, у которого все еще впереди. Каким он вырастет — зависит от воспитания. От себя могу добавить, что Итон — милый ребенок, которому пришлось нелегко в жизни, той маленькой жизни, которую он помнит. Он совсем не монстр.

— Итон? — переспросил Артур Уизли.

— Мы так назвали его. Прежнее имя мальчику категорически не нравилось, он отказывался на него отзываться, — охотно пояснил Гарри.

— Итон или Том — не так уж важно, — снова заговорил Дамблдор. — Важна сущность этого ребенка. Если наши опасения оправдаются, то он — реальная угроза магическому миру. Пойми, Гарри, этому мальчику нужен специальный уход, а ты…

Лицемерие директора привело Поттера в ярость. Не дав ему договорить, юноша процедил, вцепившись в стойку кафедры так, что побелели кончики пальцев:

— Значит, уход? Вот как? Уж не вы ли собираетесь его обеспечить?

— Гарри, опыт Альбуса в подобных делах огромен, — не ко времени решил вклиниться Кингсли.

— И Воландеморт — жертва этих опытов! Вряд ли подобный эксперимент можно считать удачным, — сурово заметил молодой Некромант, и те, кто стояли рядом с ним, могли почувствовать исходящие от него волны холода. — Или все забыли, кто опекал юного Тома Марволо Реддла? А кто устраивал мою судьбу? Подкинув под дверь якобы «любящих» меня родственников?

— Вы хотите сказать, что это было не так? — дотошности Амелии Боунс, взявшей на себя функции секретаря, можно было только позавидовать.

— Я не хотел ворошить прошлое, но раз без этого не обойтись, то скажу лишь, что регулярное недоедание было самой малой из проблем моего детства. Те, кто должен был обо мне заботиться, меня ненавидели. И я предпочел бы жить в приюте, а не с родственниками. Но Альбусу Дамблдору, да и всему остальному Магическому Миру, не было дела до моих трудностей. Никого не насторожило, что приглашение в Хогвартс было адресовано в чулан под лестницей, никто не забил тревогу, когда Фред и Джордж Уизли на втором курсе вызволяли меня из комнаты с решеткой на окне. Я могу еще долго продолжать, если Визенгамоту будет угодно.

— Мы хотели, чтобы ты вырос скромным, добрым мальчиком, — как-то рассеянно пробормотал Дамблдор, в кои то веки пряча глаза.

— И поэтому всячески старались ожесточить мое сердце? Знаете, мне всегда казалось, что скромный и сломленный — разные понятия. Мне не ведомо, какой вы преподаватель, господин председатель, но воспитатель из вас никудышный. Зная это не понаслышке, я ни за что не доверю вам судьбу Итона! Если по первому вопросу я был готов к дискуссии, то тут просто ставлю перед фактом: мы с Северусом усыновляем этого мальчика.

— Вы не можете диктовать что-либо Визенгамоту! — почти взвизгнула Амбридж.

— Скажем так, мне не хотелось прибегать к этому методу, но, видимо, я переоценил вашу прозорливость.

— Ты преуменьшаешь влияние Визенгамота, — попытался образумить парня Кингсли. — Мы можем…

— Это вы так думаете! Понимаю, вы давно привыкли, но неуверенного мальчика-волшебника больше нет. Перед вами не рядовой проситель, а Некромант.

— Ты угрожаешь нам? — спросил Дамблдор, словно состарившийся за время этого спора на пару десятков лет.

— Ставлю перед фактом. Я вижу ваш потаенный страх. Вы боитесь, что с моей новой силой и новыми союзниками я стану очередным Темным Лордом. Вы же знаете — у меня гораздо больше шансов захватить власть в магическом мире. Люди любят меня, помнят мои подвиги (вы ведь сами возвели на пьедестал золотого мальчика), многие, очень многие последуют за мной добровольно. Заслуги Дамблдора в прошлом, дела Министерства — весьма сомнительны, а мои свежи и у всех на устах. Пешка не просто выжила, а стала ферзем. А вы были к этому не готовы, не так ли, господин председатель?

Голос молодого Некроманта звучал очень вкрадчиво, проникновенно. Таким бы тоном соблазнять, вот только члены Визенгамота испытывали совершенно противоположные чувства: холодок проникал в самую душу, грозя поселиться там навсегда. Это было чувство, близкое к первобытному страху перед темнотой, вернее тем, что может в ней скрываться.

Все притихли настолько, что Гарри мог услышать хриплое дыхание Дамблдора. Похоже, произошедшее заставило директора вспомнить о возрасте, и о том, что сердце давно начало барахлить. Впрочем, в планы Поттера вовсе не входило доводить его до приступа, поэтому, немного насладившись произведенным эффектом, парень продолжил: