Оставив машину во дворе восьмиэтажного старого дома, Карлос вернулся в арку и распахнул небольшую обшарпанную дверь. — Извольте, синьорита.

Войдя в пахнущую кошками и гнилью полутьму, Аня задрала голову высоко вверх уходила каменная винтовая лестница, образуя посередине колодец. Кое-где на площадках горели мутные лампочки, не давая сомкнуться наступавшему со всех сторон мраку.

— Это черный ход. Раньше прислуга выносила по этой лестнице помои. Иди вперед. — Карлос пропустил Аню.

— А дамы из общества выталкивали сюда застигнутых врасплох любовников. Вероятно, офицеров.

— И артистов. Светские красавицы обожали богему. Напрягись, козочка, наша остановка последняя — чердак.

За восьмым этажом каменная лестница кончалась — вверх к узенькой площадке вели металлические ступени. Карлос достал зажигалку и загремел ключами. В низкой, обитой драным дерматином двери оказалось множество запоров. Наконец, он махнул Ане: — Заходи! — И щелкнул выключателем.

Запах масляной краски, узкая, с лампочкой на голом шнуре, комната без окон. Немыслимо грязная газовая плита, какие-то полки с кастрюлями и посудой, штабеля пустых бутылок на полу.

— Не задерживайся на кухне. Для ужина слишком поздно. Прошу… Карлос распахнул дверь.

— Что это?! — Аня застыла на пороге.

— Никогда не была в мастерских? Ну, ты даешь! Весь столичный андерграунд прорастал в подвалах и на чердаках.

— Похоже на корабль!

— На королевскую яхту. Прежний владелец апартаментов — он давно уже в Америке — сделал все эти балки, перекрытия, деревянную обшивку и даже печку — притащил изразцы из старого дома, предназначенного на снос. В заброшенных домах подобрана так же меблировка, детали интерьера и вон тот витраж.

— От двери старой парикмахерской! Какие чудесные головки! Особенно привлекателен господин с бакенбардами.

— Здесь, конечно, здорово работать. Смотри — спящие дома внизу, эти дворы, крыши… Можно часами разглядывать. — Обняв Аню за плечи, Карлос подвел её к большому — от пола до потолка — окну.

— Хочется рисовать все это… Ага! Я права, — оглядевшись, Аня заметила среди стоящих вдоль стены картин на подрамниках синее полотно. Квадратный дворик, вымощенный булыжником, виден сверху, замкнутый в кольцо безглазых, темнооконных домов. Лишь в одном из них горит свет, притягивая взгляд. Но ничего, кроме света в окне нет — пустой желтый квадрат.

— Ерунда! — Карлос повернул раму к стене. — Я иногда балуюсь красками, но никогда не сделаю ничего стоящего. Как в музыке или танце. Человек с множеством мелкокалиберных дарований.

— Но ведь это просто здорово! — Обойдя мольберт, Аня остановилась перед большим, почти завершенным полотном.

— Похоже на портрет Иды Рубинштейн, сделанный Серовым.

— Просто потому что сидящий мужчина изображен с голой спиной и явно танцовщик. Хоть и без перстней на ногах. — Усмехнулся Карлос, легонько отталкивая Аню от картины.

— Автопортрет?