— Спасибо. — Он отключился.

Сара отложила телефон. Сегодня утром Кахилл показался более дружелюбным и человечным, а теперь опять стад прежним. Но как бы он ни держался, Сару так и тянуло прильнуть к нему. Не имело значения даже то, что он лез в А дела, проверял состояние ее банковского счета, пытался выяснить, почему она могла убить судью, и в то же время снять с нее вину. Он просто выполнял свою работу. Если бы он сразу заявил, что она невиновна, Сара не чувствовала бы себя так уверенно. Кахилл проверял каждую деталь, стараясь не упустить ни единой мелочи.

Барбара и остальные родственники считали, что убийца — кто-то из преступников, осужденных судьей в прошлом. Поначалу Сара терзалась мыслью, что судью убил тот же человек, который прислал ей кулон, а потом подумала и согласилась с Барбарой. Но Кахилл не разделял их уверенности, он сосредоточил внимание на Саре и близких убитого. Что нашли полицейские при обыске, о чем Кахилл пока умалчивает?

Сара знала, что ее совесть чиста, и была уверена в невиновности родственников судьи. Она часто встречалась с ними во время отпусков и праздников и видела, как они любят отца и деда. Он обожал детей и внуков, отлично ладил с невестками и зятем. Но неужели Кахилл заметил что-то такое, что упустила она?

В комнате постепенно становилось теплее. Сара выбралась из-под одеяла, подошла к зеркалу и поморщилась, разглядывая собственное отражение. Ее лицо осунулось и побледнело, веки опухли. У нее дрожали ноги, ее одолевала слабость — последствие почти суточной голодовки. Четыре крошечных кусочка кекса и немного фруктов не в счет. Она просто обязана как следует поесть, даже если придется давиться каждым глотком. Пожалуй, позднее можно спуститься в ресторан. А пока — сварить еще кофе, включить телевизор и снова забраться в постель. Надо отвлечься, бездумно поглазеть в экран, тогда появится и аппетит.

Заняться ей совершенно нечем. А она привыкла к постоянным хлопотам. Ее жизнь всегда была организованной и упорядоченной, иначе она не успевала бы выполнять и десятой доли своих обязанностей. Обычно по четвергам она занималась бумажной работой, подсчитывала расходы и подводила баланс.

Можно было бы сходить в магазин за новой пижамой. Неподалеку целых три крупных торговых центра — «Брук-вуд», «Саммит» и «Галлериа-сентер». Но дождь все идет, она измучена, ее клонит в сон, и, откровенно говоря, ей все равно, в чем спать.

Самым интересным ей показался канал, по которому передавали бесконечный прогноз погоды. Пресытившись этим зрелищем, Сара выключила телевизор и лампу у кровати и укрылась одеялом до подбородка. Но едва она закрыла глаза, как опять увидела судью в кресле, с повернутой вбок головой, и уловила тошнотворный запах. Сара поспешно села и включила лампу.

Да что это с ней такое? Про сваренный кофе она совсем забыла. Включила кофеварку, а сама легла в постель. Конечно, кофеварка отключилась автоматически, но кофе перестоял, стал горьким. Они с судьей терпеть не могли перестоявшийся кофе…

Он неизменно приходил в кухню рано утром, не дожидаясь, когда ему принесут кофе в спальню. Они смаковали кофе стоя, беспечно болтая о маленьких житейских радостях.

Больше им никогда не доведется вдвоем наслаждаться первой утренней чашкой кофе.

Как будто в голове у нее крутилась свернутая в кольцо пленка, Сара опять увидела седую склоненную голову и темную вязкую струйку, стекающую на шею. Поначалу в полутемной комнате она заметила только, что седые волосы растрепаны. Его руки покоились на подлокотниках кресла подставка для ног была поднята, словно он решил вздремнуть.

Расслабленные руки. Поднятая подставка. Он сидел в кресле. Почти лежал. Дверь оказалась незапертой.

Но ее всегда запирали. Он сам запирал ее, как только возвращался с дневной прогулки. За все время, пока Сара работала у него, он ни разу не забыл запереть дверь.

Маловероятно, что убийца проник в дом именно в тот день, когда судья случайно забыл запереть дверь. Почти невозможно. Вероятность ничтожна. Судья не пренебрегал мерами предосторожности, постоянно помнил о том, как ему угрожали, а после ограбления стал особенно бдительным.

Значит, он не забыл запереть дверь, а отпер ее. Чтобы кого-то впустить в дом?

Но зачем он впустил постороннего? Ответ прост: судья этого не делал.

Следов борьбы в доме не осталось. Следов взлома — тоже. По крайней мере так сказал Кахилл родственникам убитого, и Сара поверила ему.

У нее сжалось сердце. Все вдруг встало на свои места — судья впустил в дом человека, которого он знал. Они прошли в библиотеку… поговорить? Судья уселся в свое любимое кожаное кресло, и расслабился, подняв подставку для ног. А знакомый ему человек достал пистолет и выстрелил ему в голову.

Так вот что понял Кахилл, вот что он утаил от них. Кем бы ни был убийца, судья не испугался его. Он знал убийцу, непринужденно вел себя в его присутствии.