Впрочем, пока я выходила, у меня появилась теория на сей счет: я вдруг поняла, что у ректора не было своего фамильяра. Либо был, но настолько маленький, что и не разглядеть. Комар какой-нибудь. Гусеница. Лягушонок, уютно устроившийся в кармане.

Комплексует кое-кто, вероятно. Не может спокойно смотреть на чужого, несомненно шикарного фамильяра.

Моя мысль вполне могла быть неверной, но по крайней мере она утешала.

Я плюхнулась на один из стульев, стоявших в приёмной. Кроме них тут был дубовый стол, а за ним — неприлично красивая ведьма-секретарша, наблюдающая за тем, как елозят по документам самопишущие перья. Перья уютно поскрипывали. За открытыми окнами всё было залито весенним светом. Ветер гулял по коридору, как у себя дома, и шибал мне в нос то хвойными запахами леса, то головокружительной свежестью гор…

Вдруг издалека донёсся весёлый посвист.

Секретарша стала экстренно прихорашиваться. Дверь приёмной распахнулась, и перед нами во всей красе предстал Борис Отченаш.

— Земля-я-я-янка! — замурчал он радостно и мимо секретаря потопал ко мне, раскрыв объятия. Ведьма за столом одарила меня таким взглядом, что я всерьёз забеспокоилась — ими тут прожигать не умеют, надеюсь?.. — Что ты тут делаешь, Вилка? — поинтересовался Бор, устраиваясь рядом со мной.

Я рассказала.

Вчерашняя фотография с Борисом, Артуром и девушкой всё ещё стояла у меня перед глазами, но я всё же не знала подробностей. Да и в целом это было не моё дело. Ко мне же Бор пока относился хорошо, так что я не видела причин чураться его. К тому же вчера в комнате Защиты он рассказал мне много важных вещей.

Так и сейчас — мы как-то сразу же разговорились.

И даже мрачная секретарша не мешала мне чувствовать колоссальное облегчение от присутствия второго землянина. Всё-таки хорошо, что я здесь не одна. Бор тоже был рад моему присутствию: он жадно расспрашивал меня о последних земных новостях.

— Лучше расскажи мне ещё о мире Гало! — наконец попросила я. — А то я пока плохо понимаю, что и как тут устроено. Эдинброг мучил меня экскурсией на голодный желудок, и поэтому КПД у неё был ниже нуля.

— М-да, тебе не повезло стать фамильяром для страшного зануды, — с энтузиазмом закивал Бор. — Значит, так, смотри, как всё будет! Этот муд… чудак ректор обязательно отправит вас с Артуром на задание-наказание из-за дуэли. Вероятно, оно угробит вам несколько дней, и по вечерам ты будешь такая убитая, что ни о чём больше и думать не сможешь. А в пятницу с утра Хомхи Бавтелик заберёт Артура на конференцию учёного совета, но тебя прикажет оставить здесь. Конфа затянется на весь день и перерастёт в торжественный ужин, Хомхи ни за что не отпустит Артура до его финала, так что ты надолго останешься в университете сама по себе.

— Оу? — Я поразилась детальности его прогнозов. — Бор, ты что, прорицание тут освоил? Или у тебя матчество — «Вангович»?

— Да нет, — отмахнулся Борис. — Ректор просто предсказуемый, шо пипец. А на собрания всегда приходят без оружия, в том числе без фамильяров, и учёные торчат на них бесконечно, потому что скорость принятия решений не входит в число их сильных сторон. К чему я веду: зачем тебе в пятничный вечер скучать одной? Приходи ко мне, я закатываю небольшую вечеринку. Развеешься, и я как раз нормально расскажу тебе про Гало! И Мэгги там будет — знакомое тебе лицо.

Я пообещала подумать.

Борис щёлкнул пальцами, взяв меня на мушку, всучил секретарше финансовые отчёты, с которыми и пришел, и, подмигнув — «увидимся!» — отчалил в неизвестном направлении. Шлейф тяжёлого мужского парфюма, колоссальной самоуверенности и табака тянулся за ним, как подол мантии.

У секретарши аж ноздри затрепетали. У меня тоже, но без восторга.

Это дело гормональное…

Вскоре после этого Артур вышел от ректора.