У меня мелькнула мысль, что девушка станет возражать, но она покорно улыбнулась и, как мне показалось, даже обрадовалась. Она залезла под одеяло и легла так, чтобы видеть меня. Какое-то время она лежала, открыв глаза.
– Спасибо вам, – снова пробормотала она и смежила веки.
Я подождал, пока ее дыхание станет ровным, потом встал и выключил свет. Постепенно привыкнув к темноте, я различил ее маленькую фигуру, калачиком свернувшуюся под одеялом: девушка крепко спала, подтянув колени к груди.
В течение нескольких последующих часов Алекс почти не шевелилась. Я чувствовал себя немного странно, вот так наблюдая за ней, но я ощущал своего рода ответственность за нее, словно кто-то доверил мне охранять ее благополучие. На своей узенькой кровати она выглядела совсем беззащитной. Почти как ребенок. Я пробыл в комнате до глубокой ночи, а потом, убедившись, что с ней все в порядке и она явно проспит еще несколько часов, огляделся, ища, на чем можно написать записку. Затем я отыскал ручку, написал свое имя и адрес Ирэн и что я вернусь к ней позднее.
Уходя, я отнес покрывало обратно к домику, возле которого его нашел, но деньги не стал забирать. Я улыбнулся про себя, представив, что подумают хозяева. Когда я забрался в свой джип, в небе над горами забрезжили первые слабые лучи рассвета.
5
Я проснулся поздно утром. События прошлой ночи навалились на меня, но в полудреме – между бодрствованием и сном – я задавал себе вопрос, не привиделось ли мне все это. Я вспомнил, как приметил в конце набережной темную фигурку, как мне показалось, что она медленно падает вперед, словно парит, и исчезает во мраке, как затем послышался плеск воды. Вспомнил, как позднее Алекс, лежа в постели, смотрела на меня, моргая, пока ее не одолел сон.
Я выбрался из постели. Моя одежда лежала на стуле, где я ее бросил, все еще мокрая с ночи. Ставни на окне были закрыты, и в комнате стояла душная жара. Я открыл их и зажмурился от яркого света. Снаружи в крышу дома со спокойного безоблачного неба било солнце. Я увидел заднюю часть темного седана, припаркованного рядом с джипом. Из-за дома доносились голоса.
Побрившись и одевшись, я спустился вниз, на террасу, где обнаружил Ирэн и мужчину в форме местной полиции. Они негромко разговаривали по-гречески, близко склонившись друг к другу. Заметив меня, Ирэн быстро отодвинулась от него. Какое-то непонятное выражение промелькнуло на ее лице и тут же исчезло. Ирэн с улыбкой встала, чтобы представить нас.
– Kalimera, Роберт. Как спалось? Это капитан Феонас из департамента полиции. Мирос, это сын Джонни.
Полицейский поднялся, и мы пожали друг другу руки. Он был среднего возраста, высокий и худощавый, с очень загорелым лицом.
– Kalimera, мистер Фрэнч. Примите мои соболезнования по случаю вашей утраты.
– Благодарю вас.
– Садись, – сказала Ирэн, – я принесу тебе кофе.
– Вы здесь по поводу моего отца, капитан? – поинтересовался я, когда Ирэн ушла в дом.
– Да. Ко мне попали результаты вскрытия, проведенного нашим экспертом из Кефалонии.
За террасой серебрилось ярко-синее море. Во всю мочь стрекотали цикады – удивительно громкая какофония. Я заметил, что Феонас наблюдает за мной с профессиональной сдержанностью.
– Простите, что приходится обсуждать такое. Я понимаю, что для вас это мучительно, – сочувственно сказал он.
– Видимо, я еще не привык к мысли, что он умер.
– Наверное. Вы уже знаете, при каких обстоятельствах обнаружили тело вашего отца?