Тут же в середине стола из ниоткуда появился розоватый светящийся шарик. Он парил в десяти сантиметрах над поверхностью плоскости, подрумянив розовым цветом все белые квадратики шахматной поверхности столика, а в чёрных, агатовых, он зажёг свои маленькие отражения. Ребята ахнули.

– Как это? – забыв про застенчивость, произнёс потрясённый Глеб из далёкого карельского хуторка.

– Законы четырёхмерной физики действуют только в четырёхмерном пространстве. В других измерениях действует дальнейшая физика, – рассказывал Сол. – Итак, в нашей Вселенной под названием Альфа и Омега, пока есть 13 измерений, которые взаимопроникают друг в друга. Четвёртое измерение более… плотное, чем Пятое. На Доске, как вызнаете, в Четвёртом измерении, сознание человека как бы приторможено, но это не навсегда…

– Так задача в том, чтобы начать просыпаться… в трудных условиях? Среди хаоса? – спросила Женя.

– Да и так было заповедано с древних времён, – подхватил куратор, – но ведь и семя прорастает в полной тьме, под землёй, и росток стремится увидеть солнце. Пока что на Доске …

– … у народа работает пять-семь процентов, – авторитетно заявил бритый Антон. В следующую секунду он смутился, что прервал учителя и добавил, – Мне тут одна девушка сказала…

Все засмеялись, а Сол продолжил:

– Да, но это пока. Ведь на Доске, или в вашей обычной земной жизни, сейчас происходит переход сознания человечества из Четвёртого измерения, чтобы затем перейти в Пятое. Что ещё… да, знак моей руны Совелу означает Целостность и её номер последний, двадцать четвёртый.

Тут Сол посмотрел на Петю Сантини, и все повернулись тоже, – Петя держал поднятой ладошку, но под общим вниманием ладошку убрал. Учитель улыбнулся одобрительно, кивнул и Петя спросил:

– Скажите, а это правда, что в одной из жизней вы были Людовиком Святым?

Девочки из Астрахани ойкнули. Сол коротко засмеялся сначала, но ответил серьёзным тоном:

– Все ваши преподаватели здесь – были и есть люди, прожившие и проживающие на Доске человеческие жизни. Среди них есть и известные вам в прошлом исторические лица. Если вы попросите, они, возможно, откроют вам свои былые маски.

– Нам Проводники обещали, что тут тайн не будет! – воскликнул Антон.

– У меня более важный вопрос, можно? Сколько времени мы проведём здесь? – спросила Джамиля деловито. Она не заметила, что с этого момента стала объектом постоянных, внимательных взглядов украдкой: застенчивый Глеб осторожно любовался ею, как любовался дома на природу своего края.

– Вы можете провести здесь вечность, если пожелаете, на Доске пройдут минуты, – ответил на вопрос Сол, и все радостно вздохнули, потому что этот вопрос волновал всех.

– Учитель, скажите, а записывать мы что-нибудь будем? – обмирая от смущения, ярко покраснев, спросила соседка Джамили Олечка. «Отличница», – отметил про себя Яша.

– Нет, дети, – при этих словах многие сели прямо, а Яша оторопел. «Дети. Вон даже у Михайлы золотые усы пробиваются, и, кажется, даже борода, а я бы дорого дал, чтобы поцеловать эту Маху не по-детски».

Сол продолжал:

– В Доле, от вас требуется только внимание. Да, ты права, дорогая, я забыл про учебники: у каждого они в комнате есть. Их всего шесть. Это вам хорошо бы почитывать. – Яше показалось, что куратор мельком надавил на него взглядом. Сол встал. – А теперь, прошу за мной.

Сол, а за ним остальные во главе с Сиро, вышли из Каминной комнаты и поднялись по одной из двух лестниц, покрытых коврами, на галерею и в конце концов, оказались на балконе большого круглого зала. Пол внизу осветился, – это опять была шахматная Доска. Сол остановился.