– Я понимаю о чём вы, Мастер, – пока Мордред, под взглядами большей части собравшихся, принимала самый независимый вид из серии «даже не мечтайте, что я буду оправдываться!», заговорила синеглазая чародейка, хоть и спрятав по обыкновению лицо, но с головой выдавая своё волнение голосом. – Я умерла уже в преклонном возрасте, успев многое пережить. Когда меня призвало на эту Войну, то призыву подверглась та версия меня, какой я была после предательства Ясона. Я знаю, что со мной было после, но эти знания очень блеклые и воспоминания смутны, а чувства мои так и остались чувствами наивной девушки, оторванной от дома, бросившей отца и преданной всеми, ради кого она пожертвовала всем, что имела. И если здесь появиться более старшая версия меня, она может…
– Нет, об этом не волнуйся, – Сефирот нежно обнял колдунью, прижимая закутанное в балахон тело к своей груди, – ты не исчезнешь и не перестанешь быть собой. Твои чувства и желания тоже никуда не денутся, ведь они твои и испытываешь ты их сейчас, и это никак не поменяется от тех чувств, которые ты пережила тысячи лет назад. Я переживаю лишь о том, что может быть… не то чтобы больно для тебя, но ощущения будут очень странными и непривычными.
– Кхм… не хочу прерывать вашу трогательную сцену, – видя, что пребывающая в объятиях мужчины, Кастер и не думает, как-то прерывать момент и что-то спрашивать (хотя, это, как бы, касается лично её!), вмешалась в разговор Эдельфельт, – но ты говоришь о том, от чего Шеро до сих пор стоит истуканом? Это поэтому он так замер?
Рин перевела взгляд на парня сестры, но тот не выглядел истуканом. Немного глуповато и непонимающее – это да. Хотя… Переведя взгляд чуть дальше, Тосака остановилась им на Арчере, который действительно застыл, словно статуя.
– Нет, с ним особая ситуация, – покачал головой Сефирот. – Он всё-таки уроженец иной реальности и Страж Равновесия, потому его истинное духовное тело на Троне Героев пребывало в несколько ином состоянии, нежели у обычных Героических Душ. Долго перечислять особенности, да и вы сейчас мало что поймёте, но суть в том, что его душу проще перебросить по времени, пространству и граням реальности, ну и сама она куда… эластичней и лучше приспособлена к слиянию с самим собой. Так что проблем от самого процесса у него никаких нет, он просто… – серебряноволосый глянул на пялящегося перед собой остекленевшим взглядом и словно не слышащего их Арчера, – потрясён фактом своего выхода в отставку… И выходным пособием, в виде возможности неограниченно существовать на Земле.
– О! – Эдельфельт в одно мгновение приобрела удивительное сходство с почуявшей добычу бесстыдной лисой. – Шеро! Так тебя можно поздравить! – локоть загорелого парня как по волшебству оказался в захвате верхних конечностей… и не только конечностей наглой блондинки.
Очнувшийся от своих переживаний и повернувшийся на прикосновение Слуга, понял всё не сразу, но счастливый взгляд Лувии и её развратно вжимающаяся ему в руку грудь, сумели его просветить достаточно быстро. То, что возможная будущая версия Эмии в полной мере осознала опасность, подтверждало и промелькнувшее на пару секунд затравленное выражение на его лице.
– В общем, – вновь заговорил Сефирот, возвращая к себе всеобщее внимание, в то время как сам смотрел в глаза Медее, – хотя духовные тела Слуг и приспособлены к усвоению огромного массива информации, дабы изначально понимать текущую эпоху, но информация – это не личность и не душа, поэтому первый опыт может быть не слишком приятен. Хотя в идеале процесс будет напоминать «освежение памяти» с приступом ностальгии, но, на всякий случай, если ощущений и переживаний будет слишком много, просто сосредоточься на каком-то одном образе, пока ворох воспоминаний не уляжется, хорошо?
– Да, Мастер, – улыбнулась Медея, нескромно наслаждаясь заботой мужчины и пребыванием в его объятьях. И, несмотря на то, что этого очень хотелось, Рин не могла её осуждать, ведь она тоже чувствовала волнение и нежный трепет Сефирота, с которым он опасался причинить девушке боль. Наверняка, Кастер, как его собственная Слуга, чувствовала обращённые на себя эмоции ещё более полно.
– Тогда начнём, – маг выпустил колхидскую принцессу из кольца рук и повернулся чуть в сторону.
Никаких рунических кругов, никаких вспышек заклинаний – только магический фон содрогнулся и над участком травы, с коротким хлопком, появилась обнажённая женщина. На вид ей было лет пятьдесят, когда-то нежно-голубые волосы потускнели, лицо украсили морщины, но узнать её было можно без труда. Кончики ушей появившейся оставались столь же острыми, как и у её молодой версии, да и черты лица… Медея Колхидская не так уж сильно отличалась от себя-молодой.
Появившаяся женщина открыла глаза и, с удивлением посмотрела на Кастер, ловя в ответ такой же взгляд. Вновь эта странная пауза, словно сейчас происходил невидимый и неслышимый другим диалог и, спохватившаяся Рин вновь включает драконье зрение, но уже поздно. Две очень разные по энергетической насыщенности, но при этом одинаковые ауры, двинулись навстречу друг другу, а вместе с ними двинулись и сами девушки… просто зайдя друг в друга с небольшим сиянием. Ауры переплелись, закрутились… и успокоились, став одним целым, более сильным и цельным, чем раньше. И Медея тоже осталась одна, неловко покачнувшись на траве, когда сияние погасло. Это было в точности, как у Сефирота, только наоборот – он создавал себе второе вместилище для души, а тут два вместилища слились в одно целое.
Моргнувшая и вновь отключившая, защипавшие от напряжения, драконьи глаза, Рин с удивлением обнаружила, что Кастер куда-то дела всю свою одежду. Внешне она осталась такой же молодой, как и привыкла школьница, и это было, наверное, хорошо, доказывая, что Сефирот был прав и никакого «постарения» личности Медеи не случилось, только зачем было при этом повторять срам за своей взрослой версией Тосака не понимала… Ровно до момента, как заметила взгляд, брошенный Кастер на Сефирота. Похоже, не одна Эдельфельт тут начала грязную игру!
– Как ты? – ничуть не смущаясь её наготы, участливо спросил серебряноволосый, делая шаг ближе, чтобы поддержать, если это понадобиться.
– Всё в порядке, Мастер, – колдунья робко улыбнулась. – Теперь я понимаю… – синие глаза Медеи качнулись в сторону, где открывался чёрно-белый портал в который ушёл второй Сефирот, и она замолчала, погружаясь в какие-то свои мысли.
– Слышь, ты долго ещё собираешься трясти своими сиськами перед моим Мастером? – разрушила всё тонкое очарование момента Мордред, очень неодобрительно сверля взглядом фигуру принцессы колхидской. И Рин, хоть и постаралась не подать виду, но была целиком согласна с этим вопросом-требованием.
– Это и мой Мастер, – зачем-то (понятно зачем!) возразила голубовласая эльфийка, делая вид (который не обманул Тосаку!), что застеснялась, мгновенно создавая себе привычный балахон. – И разве тебя это волновало?
– Не играй словами, – твёрдо потребовала рыцарь, складывая руки на груди, – я все твои уловки насквозь вижу!
– И что это значит? – капюшон уже был у древней чародейки на голове, так что зрители могли видеть лишь многозначительно и несколько коварную улыбку, совершенно не вязавшуюся с её робким образом, демонстрируемым всего секунду назад.
– Что я не позволю втягивать мою Отца во что-то такое! Даже не мечтай, развратная ведьма!