Персио выпрямился в кресле, от усилий на его лбу выступил пот. Когда Луи повернулся к Мудроу, лицо его было очень серьезным, несмотря на улыбку, притаившуюся в уголках губ.

— Там много чего говорится. Там говорится, что я не содержу квартиру в порядке, вовремя не вношу квартплату, что я аморальный тип и состою в незаконном союзе с другим аморальным типом, моя болезнь опасна для других жильцов, что я — гомосек, которого не должны и не будут терпеть около себя порядочные люди.

— Это не уведомление, — заметил Мудроу, — это целый трактат, черт возьми. А сколько в нем правды? — Мудроу в конце концов все-таки расплылся в улыбке.

Здесь Мудроу чувствовал себя все же больше в своей тарелке, нежели в квартире Сильвии Кауфман. Он стянул пальто и сел на диван напротив Персио.

— Ну что ж, давай поговорим о деле, — предложил Персио, — Пэт видел парня, который изуродовал старика снизу. В этом мы уверены, можно сказать, почти на сто процентов. Но Пэт и близко не подойдет к настоящим фараонам, чтобы сказать об этом. Мы решили поговорить с тобой. Это Пэт принял такое решение. Он тебе доверяет.

— Ты знаешь подробности?

— Я сам не видел этого человека, с ним разговаривал Пэт. Он будет дома с минуты на минуту, но я хотел бы поговорить с тобой о документе на выселение до того, как он вернется. Думаю, Пэт разозлится, если узнает то, что я хочу тебе сказать.

— Нет проблем, говори. Наверное, все равно мне дожидаться Пэта, так что убить время за разговором не так уж и плохо.

— Видишь ли, я не под каким видом не смогу появляться в суде. У меня для этого нет сил. Пэт не сказал еще, что собирается делать, но боюсь, как бы он не избил этого Розенкрантца — жирную скотину, которая послала нам эту бумагу. Я не хочу увидеть Пэта в тюрьме, пока жив. Хочу, чтобы Пэт был со мной. Вот мне и пришло в голову, может быть, ты сможешь поговорить с Розенкрантцем о нашем деле.

— Ничего не имею против того, чтобы поговорить с ним, — с готовностью ответил Мудроу. — Но я больше уже не полицейский. Правда, не уверен, что и в прежние времена мог бы ухватить такого скользкого подлеца.

— Пожалуйста, сделай что можешь. У меня совсем не осталось сил, чтобы с этим бороться.

Мудроу махнул рукой.

— Хорошо, мне понятно. Я действительно постараюсь что-нибудь сделать для того, чтобы владелец дома забрал свое кретинское уведомление о выселении. Ну что, теперь ты мне расскажешь об ограблении или нам придется дожидаться Пэта?

— Ну раз уже мы все равно решили помочь тебе, — ответил Персио, — скажу об одном. Пэт и я понимаем, что здесь происходит. Люди, которые сейчас живут в доме такого класса, этого на заслуживают. Мы не исключение — два голубых, побывавших в тюрьме! Но то, что происходит, смахивает на хорошо организованную игру по-крупному.

— Послушай, Луи, я спешу. Внизу скоро начнется собрание. Хочу послушать, о чем будут говорить жильцы. Почему бы тебе сейчас не выложить все, что ты знаешь? А попозже я переговорю с Пэтом.

— Ну ладно, — пожал плечами Персио, — Пэт видел того парня прямо перед тем, как произошло нападение на Бенбаума. Он ломился в дверь квартиры, из которой ты выбросил торговцев наркотиками. Тут вообще была целая процессия покупателей. Как правило, мы не обращали на них внимания. Но этот кретин стучал и стучал в дверь, пока наконец Пэт не вышел в коридор. Он увидел наркомана с деньгами. Может быть, даже из постоянных покупателей. Пэт сказал, что продавцы здесь больше не живут, и ему, парню, тоже бы следовало двигать отсюда. Ну скажи мне, что тут невежливого? Но КРЕТИН так завелся, что даже не сел в лифт и пошел вниз по лестнице пешком, а ты же знаешь, она выходит на третий этаж в каких-то двадцати футах от квартиры старика.

— Ты говоришь, парень пришел, чтобы купить наркотики? Откуда тебе это известно?

— Когда Пэт сказал, что наркотики здесь больше не продаются, негодяй даже не потрудился что-нибудь придумать в свое оправдание и страшно разозлился. В течение десяти лет Пэт и сам был наркоманом. Думаешь, он не признал бы себе подобного?

— В котором часу они разговаривали? Спустя сколько времени произошло нападение?

— Через полчаса после того, как Пэт встретил этого парня в коридоре, мы услышали вой сирены, и в тот же вечер полицейские стучали здесь в каждую дверь.