Укразия, Николай Борисов

Книги

Укразия

22
18
20
22
24
26
28
30

Из тюрьмы бежали Энгер, Катя, двое рабочих и Джон.

Откуда-то мчался броневик, где-то еще выбивавший последние офицерские части.

Стали. Загородили дорогу…

И остановившийся броневик взяли штурмом.

Горбов, Катя, Энгер и Джон влезли на самую крышу и расположились на башне. Рабочие вскочили внутрь.

Помчались в город…

— Жаль, нет знамени…

— Есть, — закричал Джон, — есть… У меня приготовлено, — и вынул знамя из-под рубашки.

— Я его намеревался нацепить над штабом. Укрепили красное полотнище, на котором Джон мелом и кривыми буквами написал:

Workers of the world, unite!

Мчался броневик, мелькали дома улиц, приближались к радостной толпе, к флагам, а ветер ласкал, развевал знамя и целовал буквы вечного, всегда зовущего на борьбу лозунга рабочих всего мира.

Приложение

Эдуард Багрицкий

Укразия

Волы мои, степями и полями, Помахивая сивой головой, Вы в лад перебираете ногами, Вы кормитесь дорожною травой. По ковылям, где дрофы притаились, Вблизи прудов, где свищут кулики, Волами двинулись и задымились Широкой грудью броневики. По деревням ходил Махно щербатый, И вольница, не знавшая труда, Горланила и поджигала хаты И под откос спускала поезда. А в городах: молебны и знамена, И рокот шпор, и поцелуй в уста. Холеный ус, литая медь погонов, И дробь копыт, и смех, и темнота. Прибрежный город отдыхал в угаре, По крышам ночь, как масло, потекла. Платаны гомонили на бульваре, Гудел прибой, и надвигалась мгла. Прибрежный город по ночам чудесней, Пустая тишь и дальний гул зыбей, И лишь нерусские звенели песни Матросов с иностранных кораблей. И снова день, и снова рестораны Распахнуты. И снова гул встает. И снова говор матерный и пьяный, И снова ночь дорогою кровавой Приходит к нам свершать обычный труд. Тюрьма и выстрелы. А здесь зуавы С матросами обнялись — и поют… Мы в эти дни скрывались, ожидали, Когда раздастся долгожданный зов, Мы в эти дни в предместьях собирали Оружие, листовки и бойцов. Ты, иностранец, посмотри, как нами Сколочен мир, простой и трудовой, Как грубыми рабочими руками Мы знамя подымаем над собой. Ты говоришь: «Укразия». Так что же, Не мы ль прогнали тягостный туман, Не мы ль зажгли вольнолюбивой дрожью Рабочих всех материков и стран? Бей по горну — железо не остынет, Оно сверкает в огненной пыли. Укразия! Примером будь отныне Трудящимся со всех концов земли…

1925

А. Шерман

Предшественник Штирлица

(«Укразия» Н. Борисова)

…Где-то мы это читали: не то у Г. Брянцева в «Конце осиного гнезда», не то в одном из романов Ю. Семенова о великом разведчике Владимирове-Исаеве-Штирлице. А может, видели на экране — то ли в «Своем среди чужих, чужом среди своих», то ли в «Бриллиантах для диктатуры пролетариата», то ли в «Семнадцати мгновениях весны» или в недавнем «Исаеве». Кто их всех исчислит — образ искусно законспирированного агента в тылу врага глубоко въелся в плоть и кровь советской и новорусской популярной культуры.

Но первым запоминающийся образ бесстрашного, хладнокровного, умного и ловко выходящего из всех передряг «красного» разведчика в сердце вражеского стана создал не Ю. Семенов и не Н. Михалков в паре с С. Урсуляком, а забытый писатель Николай Андреевич Борисов.

Знаем мы о нем, как о многих других «приключенцах» и фантастах двадцатых годов, очень и очень мало. Родился в Черкассах 11 октября 1889 г. Против пункта «что делал во время революции и Гражданской войны» стоит прочерк. Судя по некоторым строевым выражениям в «Укразии» — воевал. В 1924 г. выпустил роман «Укразия», написанный в модной в те годы технике «киноромана»: максимум действия и минимум психологии, головокружительная карусель эпизодов, планов, кадров, героев. Борисов со вкусом живописал подвиги большевистских подпольщиков, лихие побеги, перестрелки и погони, разлагающихся белых офицеров в кабаках и притонах Одессы. Пружиной романа стал заклятый враг большевиков, ротмистр Энгер из белой контрразведки, сдержанный, проницательный, благородный и по-своему привлекательный офицер; и только в самом конце романа читатель узнавал, что под именем Энгера скрывался безвестный партизан, загадочный доброжелатель, предупреждавший красное подполье о происках врагов записками с загадочной подписью «7 + 2»…

Назад Читать дальше