Пот не просто собирается капельками у меня на груди – он стекает ручьями. Волосы настолько пропитаны влагой, что я могу отряхиваться как собака.

Когда последние остатки кошмара рассеиваются, мозг обманом заставляет меня думать, будто я чувствую сладкий запах жимолости и вкус теплой корицы на языке. Ее аромат. Ее вкус.

Это пытка, но я закрываю глаза и держусь за эти чувства до тех пор, пока они не исчезнут.

Тогда мои мышцы превращаются в дрожащий кисель.

Я выбираюсь из старой двуспальной кровати и, пошатываясь, направляюсь в ванную. Падаю на колени перед унитазом, и тошнота, что крутит мои желудок, поднимается к горлу.

Мне это не впервой.

Ее пряный вкус вымывается изо рта, пока я исторгаю жидкое месиво из желчи и полупереваренной пищи. Теперь я чувствую лишь запах моей собственной рвоты.

Я спускаю воду в туалете и смотрю, как она кружит в водовороте, пока ее не смывает полностью.

На дрожащих ногах я вползаю в душевую кабинку и включаю воду. Трубы шипят и стонут, прежде чем выпустить холодную струю.

Этот мотель – в настоящих трущобах. Может, в следующий раз я выберу пятизвездочный вместо полузвездочного.

По опыту я знаю, что вода нагреется через несколько минут, но холод мне полезен. Он будит и прогоняет прочь сны.

Видения. Они начались много месяцев назад, задолго до того, как Эмберли вошла в мою жизнь, но ее присутствие, несомненно, усилило их.

Сначала они были прекрасны. Я просыпался с туманными воспоминаниями о богине с золотыми крыльями. Cердце щемило, и в то же время я воспарял к небесам. Меня тянуло к этому прекрасному созданию так, как никогда ни к кому другому.

А потом, словно по волшебству, она явилась мне во плоти.

Моя принцесса-воин со светлыми локонами, огненными на концах. Яростный дух, обернутый в золото. Моя мечта, воплощенная в жизнь.

Легион Падших не напугал бы меня больше, чем она.

И я, эмоционально недоразвитый трус, использовал все имевшиеся у меня способы, дабы оттолкнуть ее.

Сны начали темнеть и трансформироваться, превращая то, что когда-то было прекрасным и чистым, в болезненный ночной ужас, который я переживал почти каждую ночь. Засыпая, я вынужден смотреть, как из ран, которые наношу ей я, льется мне на руки кровь. Даже когда я вонзаю в нее нож снова и снова, ее глаза всегда задают один и тот же вопрос: «Почему»?

В течение нескольких недель этот ужас заканчивался одинаково – призрачные руки обхватывают ее за талию и тащат прочь от меня, в темноту. Звук ее мучительных криков эхом отдается в моей голове даже после того, как я проснусь.

Когда теплая вода льется мне на спину, я закрываю глаза и заменяю Эмберли из моих кошмаров последним воспоминанием о ней.