У него были дети — сын Хемчондро и дочь Шорнолота. Бипродас очень любил их. Прямо нужно сказать: не часто встретишь столь чадолюбивого отца. Он старался, чтобы дети не чувствовали отсутствия материнской заботы, и даже когда их кормили, всегда сидел рядом с ними. Как-то, было это еще при жизни его жены, он сказал своей матери:

— Знаешь, ма, я люблю Хема так же сильно, как ты меня. И прошу тебя: давай ему все, что только он захочет.

Праздник Пуджи[35] все стремятся встретить под родным кровом, и те, кто вынужден жить на чужой стороне, обычно к этому времени съезжаются домой. Хем тоже приехал на каникулы из Калькутты.

Однажды Бипродас, придя домой, спросил мать:

— А где же Шорна? Почему я не вижу ее?

Шорна, услышав свое имя, подбежала к отцу, протянув к нему руки:

— Я здесь, отец! Мы тут, рядом, — воскликнула она.

— Иди ко мне, моя красавица, подойди, моя Лакшми[36]. Да что ж это такое?! Почему у тебя лицо и руки в чернилах?

— Дада учил меня писать, он показывал мне, как пишутся буквы.

— Ты учишься писать? А зачем тебе уметь писать? — удивился Бипродас.

— А что в этом плохого? — спросил отца Хем. — Сейчас все девочки учатся. В Калькутте много школ, где учатся одни девочки.

— Ну хорошо, сынок! Поступай как знаешь, — согласился Бипродас. — Но ведь ты недолго пробудешь дома. Кто ж ее станет учить, когда ты уедешь в Калькутту?

— Шорна тогда сама сможет учиться. За три дня она научилась писать «ка» и «кха». К моему отъезду она уже сможет соединять буквы.

— В самом деле? — удивился Бипродас. — Моя Лакшми стала Сарасвати! Ну, детка, — обратился он к Шорне, сидящей у него на руках, — кем же ты хочешь быть, моей Лакшми или моей Сарасвати?

— Я буду и той и другой! — ответила Шорна.

Бипродас нежно смотрел на дочь, продолжая держать ее на руках; на глазах его показались слезы! Потом он поцеловал Шорну в лоб, опустил на пол и сказал:

— Ну, иди, умница, к даде, учись у него читать и писать.

Хем взял Шорну за руку и увел к себе в комнату. Там они снова засели за буквы.

Пуджа шла своим чередом. Три дня длились празднества. Но среди веселья и праздничного шума Билродас ни на минуту не забывал о Шорне и Хеме.

Как только окончилась Пуджа, Хем отправился в Калькутту, чтобы поспеть к началу занятий в школе.