Отбор шёл, лучшие выживали, а богатые предпочитали тратить излишки денег на дополнительных жен и образование для себя и многочисленных детей. У любого бедняка была надежда проявить себя трудом и упорством, выйдя из касты простолюдинов в касту ученых или высококвалифицированных специалистов, а то и войдя в побочную ветвь правящего клана (а это тысячи орков в каждом) через свои заслуги или военную службу.

Сейчас конфедерация Барджайя считалась самым динамично развивающимся, жестким и авторитарным образованием на Кендре, внушая страх и ужас всем своим соседям, давным-давно организовавшимся в военный альянс на случай, если Вечный Тиран решит, что пришло время для экспансии.

Соседние королевства и султанаты в страхе перед беспощадным агрессором накопили серьезную военную силу. Их страх, поутихший за три сотни лет, яро подпитывался тем, что сама Барджайя начала увеличивать свою военную мощь, оправдывая это желанием принять участие во Второй волне Колонизации Эласты. Не желая оказаться в ситуации, когда вся мощь беспощадной конфедерации может «внезапно» обрушиться на них, соседи конфедерации нарастили армии больше, чем могли содержать. С сообразными такому шагу последствиями.

И именно в этот момент Заир Конн тар Фарагат отдал приказ флоту выдвигаться на Эласту. Четыре сверхдержавы приступили к методичному геноциду эльфов «пустого» континента.

А дальше всё переворачивается с ног на голову.

Первый акт. Напуганные ранее соседи, пытаясь справиться с собственноручно созданным кризисом, распускают почти половину набранных войск. Наёмничество, бандитизм, мародёрство начинают цвести пышным цветом как в Затранде, Гребе и Филинсе, так и на границах самой Барджайи. Дикий Запад, который я наблюдаю (и отстреливаю) прямо сейчас.

Второй акт. Вечный Тиран использует слухи о беспорядках для заключения беспрецедентной сделки с Кригстаном, Трантом и Тирвильским княжеством: Барджайя отказывается от претензий на Эласту, но три других сверхдержавы помогают конфедерации перевезти войска назад, используя свои флоты, а также оставляя часть военных судов Барджайе в «аренду». Остающийся на почти уже зачищенном континенте Триумвират с радостью соглашается.

Акт номер три. Сохранивший и преумноживший боеспособность военный кулак орочьей конфедерации плывет домой вместе с Тираном, получившим казус белли на войну со всеми своими соседями. Беспорядки же нарушают? Бандитство плодится? Плодится. Вопрос времени до начала боевых действий? Около полугода. Успевшие уже неслабо погрызться Затранда, Греб и Филинс находятся в состоянии чистой паники, увеличивающейся с каждым прошедшим днём.

Последний мазок на этой феерической картине — тотальное нежелание местных орков быть погребенными трудовой машиной Барджайи, где им гарантирована участь бесправных работников, вынужденных пахать не покладая рук всю оставшуюся жизнь. Ну а то, что Вечный Тиран, захватив одного из соседей, успокоится… нет, в это никто не верил.

— Понимаете теперь, мастер Мадре? — развёл лапищами Теовальд, — Сотни тысяч орков сейчас мечтают оказаться как можно дальше от Затранды, Греба и Филинса. В идеале — даже на другом континенте. Для этого, бесспорно, нужны средства. Их сейчас и изыскивают всеми возможными способами.

— Поэтому мы вас и нашли привлекательным попутчиком, — закуривший сигару Владен выпустил толстую струю дыма в оконную щель, — Нужно признаться, мы с братом достали счастливый билет, и теперь имеем куда большие шансы попасть домой!

Чудесно, я участвую в драке кроликов перед едущим асфальтоукладчиком. Что-то мне подсказывает, что на этом континенте нет ни Суматохи, ни Незервилля. Вряд ли свободолюбивые жители закрытого города согласились бы подчиняться кастовым правилам клановых орков-меритократов. Хотя… за технологию создания послушных живых мертвецов местные орки должны, по идее, продать душу.

Хуже всего, что дорога этих двух достойных орков домой пролегает как раз по приграничью Барджайи в родную Затранду. Теовальд Кринхальзер исполнял обязанности дипломата в клане Таткрик, состоящим в конфедерации, а его брат Владен владел небольшим алхимическим бизнесом под крылышком у высокопоставленной родни, как мне, несколько смущаясь, заявили эти зеленокожие прохиндеи. В виду текущих событий Затранда отозвала своё посольство, и на последнее, заночевавшее в гостинице провинциального города, совершили нападение, от чего спаслись только эти два выдающихся джентльмена, коротавшие время в близрасположенном борделе. Зачем они пошли в публичный дом со своими чемоданами, я вопросов не задавал, понимая, что правда — это не только роскошь, но и лишние знания, от которых потом хуже спишь. Ну а то, что братья не шиты лыком, несмотря на свой представительный внешний вид и благородные черты орочьих лиц, я понял, когда на одной из пересадок они в местном пункте приема граждан умудрились мне выправить документы «иноземца», аналог паспорта, повествующий о том, что некий гном Виктор Мадре зарегистрирован, не имеет гражданства, но исполняет длительный рабочий контракт.

Мы ехали преимущественно на поездах, я охранял две ясновельможные персоны, никак не поддающиеся на уговоры сменить свой гардероб на что-нибудь попроще, а в ответ получал знания октара, языка, на котором говорила большая часть населения Северной Валты. Дросик, который можно было назвать всеобщим языком относительно его популярности в мире, у местных орков ходил как «внешний» язык, от чего знали его далеко не все. Вообще, если проводить аналогию между Кендрой и Землей, то дросик будет являться неким аналогом английского.

Барджайя, та, что я видел из окна купе, впечатляла. Отнюдь не торжеством технологического прогресса середины 19-го земного века, сколько… своей стандартизацией. Расскажи мне кто-нибудь, что степные кочевники, захватившие власть в «цивилизованном» обществе, смогут сделать его еще цивилизованнее, то я бы просто не поверил. А они смогли. Совершенно типовые вокзалы и дома жилых массивов, идеально выметенные тротуары, здоровое и деловитое население, сплошь одетое практически в то же самое, что и я.

Страна аскетов-трудоголиков-многоженцев.

— Даже на мой взгляд эластийского дикаря, Барджайя — не место для цивилизованного разумного, — содрогнувшись, сообщил я оживленно закивавшим братьям.

— Дикарем я вас, мастер Мадре, никак назвать не могу, — сделал куртуазный ход Владен, скаля идеально белые клыки, — Но ваша правота в данном вопросе абсолютна! Каждый разумный индивидуален, каждый хочет прожить свою жизнь как можно более полно! Клановая порука Барджайи, их обязательное обучение, их многоступенчатое гражданство, где статус каждого подданного зависит от количества детей… причем, заметьте! Заметьте! Детей, доживших до 16 лет! Мы не сможем приспособиться, а шанс сопротивляться — бездарно упущен! Тиран поймал нас в ловушку! Безумно дорогую, безумно сложную, но вопрос получения Барджайей контроля всего континента теперь только вопрос времени!

Меня заинтересовал момент, как простое население Барджайи не сбежало от таких правил еще три сотни лет назад, в чем меня охотно и просветили. В те времена царил махровый феодализм, простолюдины вынуждены были выживать буквально на подножном корме. Приход к власти несклонных к стяжательству кланов, чьи орки хоть и требовали самоотдачи на работе, но при этом позволяли жить сытно и спокойно. Проще говоря, суровый орднунг взял сердца орков будущей конфедерации едой и безопасностью, а публичные казни наиболее обеспеченных членов общества бывших стран послужили искрой, из которой разгорелся пожар будущего патриотизм. Семя культуры завоевателей пало на чрезвычайно благодатную почву.

— Как вы думаете, Виктор, что будет, когда Заир Конн тар Фарагат двинет армии на наши страны? Ответьте мне, прошу, не задумываясь!