Люсьен покрутил головой, словно отыскивая в ночном небе людей. Старые страхи паука Чернолапа проснулись где-то далеко, у самого сердца, зазнобили.
- Ерунда.
- Я вот думаю, - продолжил Олаф, - а что, если они вернутся? На своих кораблях, с могучим оружием, наверняка ядовитым. Ведь они захотят вернуть землю себе. На чьей ты будешь стороне в той войне?
- На стороне Повелителя, конечно. А ты?!
- Я тоже, - вздохнул сотник. - Честь превыше всего. Но тогда ведь не придется нам полетать на этих чудо-кораблях, понимаешь?
- Обойдемся как-нибудь.
- Я летал на стрекозе. То есть под стрекозой… Чудесное ощущение, Люсьен.
- Ты вот недавно снова полетал, - стражнику надоел этот разговор. - И, видать, плохо приземлился. Перестань, а то я больше с тобой никуда не пойду.
- Как же так? Ты должен все знать, ты ведь разведчик королевы Тулпан.
Стражник в ответ только тихо рассмеялся.
- Что смешного? Разве не так?
- Так. Только я не только разведчик, а еще и телохранитель. Угадай, кого Тулпан поручила мне охранять.
- Не собираюсь угадывать, - Олаф даже натужно зевнул. - И вообще, ты скверно справляешься с обязанностями. Когда к костру пришли джеты, ты первым куда-то убежал.
- И вернулся, потому что ты не успел. Вот ты бы за мной не вернулся.
- Действительно…
Олаф задумался. Странно все получается - такой простой человек, как Люсьен, совершенно не стремящийся что-нибудь понять или узнать, куда больше способен на поступок честный и смелый, чем умники. Сотник не вернулся бы. Если нет надежды отбить друга с боем, надо идти за помощью, это так ясно. А стражник вышел из темноты просто потому, что его королева приказала ему быть рядом с Олафом.
Конечно, не было более известного своими подвигами человека в Чивья, чем Олаф-сотник. Но по сути говоря, геройствовали такие люди, как Люсьен, сотник только водил их по Степи, и следил, чтобы они всегда возвращались с победой. Очень много раз, выбирая между славной гибелью и вполне трусливым отступлением, он всегда выбирал второе. Вот только похвастаться, что гнал Олафа по степи, никто из повстанцев не мог: каратели всегда возвращались в тот момент, когда враги этого менее всего ждали. И наиболее удачные из облав были в то же время наиболее подлыми. Что может быть лучше, чем захватить врага на переправе и перестрелять поклонников Фольша из луков?
Олаф заставил себя остановиться. Может, он и правда слишком сильно ударился головой? Лучше подумать о деле.
- Сколько в Хаже поселков, я забыл?
- Пять, по числу перевалов. А что, уже готовишься вступать во владение? - Люсьен захихикал.