— Я? Не думаю.

— Дивно. Ты когда-нибудь слышал о Филе Очсе?

— Гм… нет.

— Он пел народные песни в начале шестидесятых, его обожали в Гринвиче, он был популярнее Дилана. Затем он все потерял, спился. Кончил тем, что спал в бойлерной в гостинице «Челсия», где наверху Леонард Коен раскручивал Джэнис Джоплин. Очс в конце концов повесился в ванной комнате в доме своей сестры.

Я никак не мог догадаться, к чему он ведет, поэтому спросил:

— И о чем это все мне говорит?

— Он написал три замечательные песни — «Вечер с Сальвадоре Альенде», «Распятие» и «Перемены». Веришь, там было все — юмор, политика, сочувствие. Знаешь, сколько замечательных песен написал я?

— Нет.

— Ни одной.

Мы немного помолчали, чтобы это усвоить, потом он сказал:

— Вчера женщина сказала мне, кивком указывая на ребенка: «Они любят музыку», как будто эти дети просто гребаные домашние животные.

Джефф никогда, абсолютно никогда не матерился. Он продолжил:

— Другой заметил: «Они приносят в дом благословение». И мое любимое: «Они все такие любящие». Господи! Я не могу отделаться от слова «монголоид». Со мной что-то не так или это мерзкое слово такое липучее? Что будет, когда она пойдет в школу? Ее ведь станут дразнить, считать умственно отсталой?

Он замолчал, а я сказал:

— Если такое случится, мы сожжем школу.

— Они сказали, что ей нельзя будет выйти замуж.

— Джефф, парень, да ты что? Ей всего три недели, а ты говоришь о замужестве. Поверь мне, брак далеко не сахар.

— Мне с этим не справиться, Джек

— Да ладно.

Он взглянул на меня полными ярости глазами и сказал: