— Что? — молодой «оператор» подошел к пленнику поближе, разглядывая его с наглой улыбкой. — Что наш петушок кукарекует?

При ближнем рассмотрении парень оказался еще моложе, чем представлялось Лазареву: чуть за двадцать. Чисто выбритый, с отчетливо выраженными кавказскими чертами лица, скуластый, без бороды, без усов, с высоко забритыми висками и небольшим ежиком на голове.

— Воды, — прошептал Лазарев.

— Слюшай, может, тебе и шампанское, а? — наклонился почти к самому лицу Лазарева юнец.

Владимир понимал, что ему ничего не стоит налететь сейчас на этого парня и сбить его с ног. Но с накачанным громилой он вряд ли справился бы и со свободными руками. Тем более что у ног этого убийцы лежал автомат Калашникова. Сейчас Лазарев убедился, что чеченский здоровяк уступал в комплекции Малышу (в тени леса и в отсветах прожектора убийца казался гораздо выше), а в плечах был поменьше Самбиста. Но выпирающие мускулы выдавали в нем недюжинную силу. Видимо, дабы подчеркнуть это, бородатый силач постоянно поигрывал ими, разминая руки и периодически обнажая ряд золотых зубов на нижней челюсти.

— Глоток воды, — уже более ясно произнес Владимир.

Юнец, посмеиваясь, отошел от него возиться со своей камерой.

— «За все труды всего один глоток воды!» — начал громче декламировать пленник.

— Ты нам что, будешь стихи читать, что ли? — съязвил «оператор».

— «Один! Он полз. Глоток! Он рвался», — прочищая глотку, продолжал Лазарев.

Гигант не выдержал и, подскочив к стулу, нанес довольно мощный удар в грудь ногой. Владимир постарался смягчить столкновение, вовремя откинувшись вместе со стулом назад, но все равно сила удара оказалась такой, что стул вместе с его «пассажиром» отлетел на метр-другой. Пару минут Лазарев откашливался, пытаясь восстановить дыхание.

Гигант одной рукой поставил стул на место. Лазарев, отдышавшись, незаметно проверил крепление стула. Оно стало шататься сильнее, но все еще казалось прочным.

— «Воды! Он кровью весь истек! Нет, никому воды глоток с таким трудом не доставался!» — откашлявшись, как ни в чем не бывало, продолжил разведчик. За что снова получил не менее болезненный удар в живот.

— Эй, Пущкин, ты что, с умом сошел? Да он тебе сейчас весь башка отобьет, — сердито крикнул юноша. При этом он довольно властно начал что-то говорить верзиле на чеченском, постоянно повторяя слово «Умар». Лазареву показалось, что «оператор» напоминает своему огромному напарнику о необходимости дождаться предводителя. Бородатый силач, злобно глядя на жертву, поставил стул на место и отошел в сторону.

— «Ура! Водопроводчики бастуют!» — еле восстановив дыхание, воскликнул Лазарев. — Послушайте. Вы хотите, чтобы я продолжал вас пытать ранним Симоновым и дальше? Я могу вам рассказать еще стишок о Матэ Залке — хотите послушать? Или все-таки дадите воды?

Чертыхаясь на своем языке, безбородый чеченец налил в пластиковый стаканчик воды из бутыля, стоявшего у стены, и поднес его к губам Лазарева. Тот, схватив зубами ободок стакана, опрокинул воду в себя. По горлу распространилась столь долгожданная прохлада. Правда, резко запрокинув голову, Лазарев усилил боль в затылке. Видимо, разошлась и запекшаяся рана на голове, потому что Владимир почувствовал теплую струю, затекающую за воротник.

Здоровяк с укоризной смотрел на своего юного партнера примерно так же, как Самбист смотрел на Лазарева, когда тот просил вытереть кровь с лица Саида. Подумать только, это было всего несколько часов назад. Хотя… Лазарев посмотрел в сторону окна, завешенного жалюзи. Оттуда пробивался яркий солнечный свет. Значит, все-таки еще не вечер. Он понятия не имел, сколько он провел в отключке.

На время все затихли. Лазарев, улучая моменты, когда тюремщики не обращали на него внимания, пытался левой рукой расшатать болт на стуле, все больше убеждаясь в бесполезности этого занятия. Что-то нужно было придумать. Желательно до приезда Умара. Главарь, воз можно, приедет не один — тогда и без того призрачные шансы справиться с мучителями исчезнут совсем.

Только Лазарев подумал об этом — как со стороны двери, над которой висели зеленые буквы «Exit», раздался стук, все время усиливающийся. Верзила взял калаш на изготовку. Правда, юнец продолжал спокойно перебирать кассеты в сумке от камеры, видимо признав стук трости своего вожака. Владимир понял, что теперь ему нужно справляться с большей компанией.

В дверях появился Умар, всем весом опиравшийся на трость — не заметить этот набалдашник с головой волка было сложно. Чеченец тяжело дышал и хромал еще больше, чем тогда, в лесу.