– Почему это? – удивился Вестербек.

И Питер не удержался.

– Вообще-то, ребята, это скорее по вашей части, чем по моей. Но ладно уж, послушайте. Вот вам последовательность событий. Первое: раздаются крики девушки, соседка их слышит и, как результат, звонит в полицию. Когда полиция наконец-то после второго звонка появляется, девушка, которая кричала, уже целый час как мертва, что явствует из окоченения, а парень застрелен за несколько минут до этого. Девушка умерла после звонка, но до того, как раздались выстрелы; потом слышатся выстрелы, соседка звонит в полицию вторично, и полицейские прибывают.

Полицейские молчали, видимо рассердившись.

– Где сейчас соседка, что видела парня? – спросил Питер.

– Как я и сказал, в участке на углу Восьмой и Рейс. Она его опознала, о чем сделала официальное заявление.

Если гибель племянника мэра может быть связана еще и с нерасторопностью полиции, дело приобретает дурной оборот. Но на окончательные выводы Питер не решился бы. Дежурный на номере 911 переадресовывает звонки диспетчеру, в то время как компьютер сортирует звонки, относя их по степени важности к различным категориям от нуля до шести. На звонки категорий пять и шесть полиция обычно не реагирует, а в бедных районах города полицейские частенько не отзываются и на звонки категорий три и четыре, сигнализирующие об уличных драках, из опасений самим быть раненными или пострадать каким-нибудь иным образом.

И, словно прочтя мысли Питера и желая как-то дискредитировать прокурора, Джонс тихонько пробормотал:

– Берджер, наверное, не совсем в порядке, да? Поэтому не приехал?

– Берджер в Гаррисберге. Вернется в город к обеду. И не приехал он поэтому.

Питер осмотрел закатившиеся глаза девушки, потрогал ее виски, скулы, подбородок. Потом оглядел комнату:

– Ну а вы что считаете, как это было?

– По-моему, преступник вылез через окно на пожарную лестницу, а оттуда, поднявшись, перемахнул на соседнюю крышу.

– Откуда такие подробности? – возразил Питер. – К тому же это никак не объясняет, зачем Уитлоку понадобилось раздеваться в холодной кухне. Если только преступник, когда влез, закрыл окно, а потом опять открыл, уже перед уходом.

– Ну да.

– Возможно. Тогда, значит, преступник вообще забрался через окно, что может быть предположением и ошибочным. Пусть кто-нибудь починит входную дверь и заодно посмотрит устройство замка. Как он закрывался и открывался – ключом снаружи или кредитной карточкой, сунутой в щель.

– Правильно. – Джонс записал это себе, чтобы не забыть. – А теперь вам надо осмотреть тело, да и мне хватит отлынивать.

Он протянул руку и стянул простыни. Девушка была худенькая, голая. Кроме слипшихся от крови волос там, где была рана, тело не пострадало и сейчас лежало нетронутое, гибкое, благостно тихое. Руки свесились по бокам, словно она спала, покорно отдаваясь на волю осматривающих ее, как, впрочем, оно и было. Питер провел ногтем по животу девушки, отметив отсутствие подкожного жира и крепкую мускулатуру. Груди у нее были маленькие, с тугими сосками. Даже не видя, он мог предположить, что зад у нее изящный и соблазнительный. И, подумав об этом, он почувствовал себя свиньей.

Осторожно, одним пальцем, он приоткрыл ей рот и, наклонившись, осмотрел зубы. Они были безукоризненны.

– Следы насилия имеются? – спросил он.