– Товарищ полковник, подполковник Кряжин по вашему приказанию прибыл.

– Да перестаньте вы, Кряжин-подполковник, – раздраженно проговорил Смагин. – Этим писакам что старший советник, что полковник – одно и то же. А две звезды есть – значит, подполковник. Три – полковник. А Вышинский кем был? Генералом армии, что ли? Штаб фронта, а не прокуратура…

С хрустом сложив газету, он бросил ее поверх стопки остальных.

– Смотри, – кивнул он на полученный результат. – Везде тайны футбола и четыре миллиона. Везде. Ты зачем в прессу информацию выдаешь, Иван Дмитриевич? Что это за…

Выдернув из стопки нужную газету, он встряхнул ее, как простыню перед сушкой, и приблизил к статье очки. Очки он держал в руке, как лупу.

– «Как заявил следователь Генпрокуратуры И. Д. Кряжин, нет сомнения в том, что причиной самоубийства главного менеджера команды «Олимп» стали предвзятые действия арбитров во время матчей нашей команды со «Спартой» и «Галатасараем»…» Это что за чума?

– Меня попросили выразить свое мнение об игре «Олимпа» на Кубке, и я как гражданин его высказал. Сказал, что не каждый, у кого одна нога короче другой, – Гарринча и что от такого судейства можно повеситься. И говорил это не в микрофон.

– Да какая разница, куда ты это говорил?! – вскипел начальник следственного управления. – Эти плотоядные с карандашами в липких пальцах только и ждут, когда сотрудник Генеральной прокуратуры промолвит нечто, что потом можно будет провернуть через задницу, как через мясорубку, и взять в кавычки, как цитату!.. Со свидетелями беседовал?

– Да. – Расположившись за столом, Кряжин вкратце рассказал о допросах очевидцев чуда в казино «Эсмеральда» минувшей ночью. – Все, как один, были свидетелями озолочения Крыльникова, и никто из них не видел, чем тот занимался, когда вышел из казино на улицу.

– А спутников его со стволами под мышкой установил?

Советник поморщился и попросил разрешения закурить.

– Егор Викторович, я четыре часа назад возбудил дело, а вы хотите, чтобы я уже назвал вам имя убийцы. Я и с хозяином «Эсмеральды» еще не беседовал.

– Поосторожнее с ним, – посоветовал Смагин, зная между тем, что для следователя Кряжина это предупреждение совершенно излишне. Осторожен советник был всегда ровно так же, как для него не имел значения статус собеседника. – У него тесть в Высшей квалификационной коллегии судей. И вот еще что…

Дело находится в производстве Кряжина. Это значит, что он имеет право на создание следственно-оперативной бригады, и Смагину хотелось, чтобы ее состав советник назвал сам. Главная проблема заключалась в том, что у правоохранительных органов одеяло одно на всех. И, скажем, МВД не хотелось бы, чтобы лавры победителей в этом деле достались прокуратуре, которая в последнее время и без того сует свой нос туда, куда бы ей совать не следовало. Поиск убийц второго по значимости милицейского чиновника Москвы для МВД – вопрос чести, и потому наличие в бригаде излишнего количества милиционеров, всегда готовых слить информацию в свое ведомство, – вопрос не праздный.

– От МВД мне нужен один Сидельников, из МУРа. Еще криминалист Молибога и кто-нибудь из Федерального агентства по спорту.

– А этот дядя тебе зачем?

– Молибога?

– Да перестань ты… – раздраженно бросил Смагин. – Из агентства по спорту тебе зачем представитель?

– Вы разбираетесь в структуре спортивного бизнеса? Я нет. И уж совсем не смыслю в перераспределении бюджетных средств в этой области и поступлении инвестиций от различных обществ и благотворительных организаций. Крыльникова могли убить как с целью ограбления – я не исключаю, что хозяин казино выписал ему чек, – так и по той причине, что он всего за несколько дней раскрыл схему перераспределения казенных денег в клубе. Без профи в этом направлении мне не обойтись.

Смагин ладонями разгладил на лице морщины и потрепал себя за переносицу.