– Не на-ша, – еще тише возразил водитель.
– Да ты почему такой упрямый?! Ваша «Волга», я тебе говорю!
– Смотри – Дед Мороз по улице ходит! Смешной он какой, право…
Женщина посмотрела, нашла указанный объект и успокоилась. Завязав разговор с девушкой, сидящей на заднем сиденье, она стала рассказывать ей о том, что нынче носят пастельные тона, а стиль склоняется к концу восьмидесятых. Завтра в Большом дают «Аиду». А вот с курсовой нужно поднажать. В том виде, в каком она есть, курсовая выглядит примитивно.
Набрав на трубке номер, мужчина за рулем некоторое время выжидал, а когда услышал знакомый голос, поинтересовался:
– Иван Дмитриевич, ты сейчас где?
– По Дмитровке еду.
– В чем? – смущаясь за глупо трансформированный вопрос, спросил водитель и скосил взгляд на жену.
– Ну… вы даете, Егор Викторович!.. Я могу поболтать, конечно, но тут дело есть одно…
– На машине на какой?!
– А, понял. Извините. «ГАЗ-3110». «Волга». А что?
– Надеюсь, номер он не запомнил.
– Только не говорите, что сейчас за рулем «БМВ» сидите.
– Если бы… – вздохнул водитель и отключил связь.
Глава девятнадцатая
И Кряжин был вынужден снова выключить передачу и остановиться в потоке машин. Москва. Вечер. Попроси любого москвича произнести третье слово, которое будет ассоциироваться с этими двумя, он обязательно скажет: «Пробки».
Не выпуская из виду «Вольво», Кряжин стал смотреть то в зеркало, разглядывая капитанов в затонированной «девятке», то вправо, где деваха в мехах что-то шептала парнише в черном пальто и белой рубашке-апаш, то влево.
Слева картина была менее прозаична. В полумраке салона светлой иномарки, за наполовину затонированным стеклом, сидел некто в форме. Фуражка его лежала где-то на сиденье, и из атрибутов принадлежности к властным структурам были лишь погоны да едва просматриваемые через стекло петлицы.
«Прапорщик, – подумал советник, с иронией разглядывая его правый погон. – Просвета на погоне нет, звездочка маленькая. Непременно прапорщик. Вторая звездочка где-то потерялась. Зато на «Шевроле»… Неопрятный прапорщик на «Шевроле». Хотелось бы узнать род войск, где такое возможно».
Стекло со стороны прапорщика стало опускаться, и, пока оно опускалось все ниже и ниже, он открыл рот и высыпал на мостовую с полпригоршни шелухи от семечек.