Энгельберг только что разошелся с женой, с которой прожил около двадцати семи лет. Между тем биограф Дональд Спото отмечает, что Гринсон тесно общался с Мэрилин и прекрасно знал, какие лекарства вызывали у нее «некоторую заторможенность»⁴⁴⁵.

Истории Гринсона о том, что 3 августа Мэрилин «обманом» вынудила Энгельберга дать ей нембутал, прямо противоречат не только заявлениям самого Энгельберга, но и сведениям, полученным биографом Фредом Лоуренсом Гайлсом. По словам Гайлса Мэрилин попросила рецепт на нембутал, поскольку считала хлоралгидрат недостаточно сильным успокоительным, которое не всегда работало⁴⁴⁶. Ей требовалось лекарство, которое действовало бы всегда – судя по всему, к первому препарату у нее возникло привыкание. В 1982 году Энгельберг сообщил следователям окружной прокуратуры следующее: поскольку назначение нембутала Мэрилин было обычной вещью, он не счел ее просьбу необычной.

На вопрос о том, чем занимался ее муж в течение нескольких недель, предшествующих смерти Мэрилин, Хилди Гринсон заявила: «Пытаясь помочь Мэрилин слезть с барбитуратов, на которых она сидела, он назначил ей лекарство другого класса [хлоралгидрат]. Оно не вызывало столь сильной зависимости, а потому впоследствии от него можно было легко отказаться. Она становилась все меньше и меньше зависима от препаратов»⁴⁴⁷.

В своей книге миссис Мюррей подчеркивает, что для Мэрилин хлоралгидрат оказался неэффективен. «Знаете, эти таблетки давали солдатам на войне, – сказала она. – Они очень слабые»⁴⁴⁸. В телепередаче «Hard Copy» (апрель 1992 г.) миссис Мюррей заявила: «Мэрилин принимала что-то, по ее словам, очень слабое. Она называла это лекарство хлоралгидрат. Кстати, она запивала его стаканом молока или чем-то в этом роде»⁴⁴⁹. Почему же в ночь смерти Мэрилин в ее организме обнаружили хлоралгидрат, хотя она специально попросила у врача более сильное лекарство?

Как пишет Гринсон доктору Крис, его последний телефонный разговор с Мэрилин в 19.30–19.40 закончился следующим образом: «В конце она спросила, не забирал ли я пузырек с нембуталом… Я сказал, что нет – я вообще не знал, что она принимала это лекарство. Мэрилин быстро сменила тему»⁴⁵⁰.

Пропустили бы другие врачи замечание о нембутале мимо ушей, как это сделал Гринсон? Позже его дочь Джоан скажет: «По иронии судьбы один из врачей, доктор Хайман Энгельберг, выписал рецепт на нембутал в пятницу, но моему отцу не сообщил – дело в том, что в тот день он разошелся с женой»⁴⁵¹.

Как утверждает Джоан, «в ту субботу папа проверил все ее лекарства. Новых таблеток не было. Энгельберг не поставил его в известность, что дал ей новый препарат – безусловно, упущение с его стороны»⁴⁵².

Хилди Гринсон согласилась: «Это случилось в плохой день. То ли они окончательно решили развестись, то ли жена выгнала его [Энгельберга] из дома. Одним словом, терапевт забыл позвонить. Мой муж не знал, что у Мэрилин был нембутал, или секонал, или как там это называется»⁴⁵³.

Согласно отчету полиции № 62-509 463 Хайман Энгельберг утверждал, что после повторного получения лекарств по первому рецепту у Мэрилин получилось в общей сложности пятьдесят таблеток⁴⁵⁴. Это верно. В обновленной версии «Goddess» (2000 г.) Энтони Саммерса есть фотография рецепта Монро, на котором отчетливо видны имя Энгельберга и дата 25 июля 1962 года. Это рецепт на двадцать пять таблеток нембутала по 100 мг. 3 августа лекарство было получено снова. В отчете окружного прокурора от 1982 года говорится: «Рецепт, найденный на месте происшествия и датированный 3 августа 1962 года, представляет собой повторный рецепт, который доктор Энгельберг выписал на имя мисс Монро».

Энгельберг «забыл» сообщить Гринсону не только о повторном получении нембутала 3 августа, но и о первоначальном рецепте от 25 июля. «Мэрилин попросила нембутал, – сказала Пэт Ньюкомб в беседе с Дональдом Спото. – У Энгельберга были проблемы с женой… Гринсон понятия не имел, что она потребовала новое лекарство. Тот факт, что Энгельберг забыл сказать Гринсону, – преступная небрежность. Получается пятьдесят таблеток, а ведь у нее уже был хлоралгидрат»⁴⁵⁵.

Допустим, Гринсон и Энгельберг действительно не знали о рецептах друг друга. В таком случае мы вынуждены заключить: до 4 августа Мэрилин приняла только три таблетки нембутала, после чего – в последний день жизни – проглотила оставшиеся сорок семь. Для этого ей пришлось бы копить таблетки, полученные по первоначальному рецепту Энгельберга (25 июля), и таблетки, полученные 3 августа. Стала бы она ждать почти полторы недели, чтобы 4 августа принять все таблетки разом?

И Гринсон, и Энгельберг понимали, что это нелогично, а потому состряпали абсурдную историю о том, что Мэрилин получила еще один рецепт на нембутал у них за спиной. Проблема в том, что врачи подошли к вопросу не очень творчески. В отчете окружного прокурора от 1982 года говорится: «Группа по профилактике суицидов выяснила, что 25 июля 1962 года д-р Сигель [штатный врач «Twentieth Century Fox»] выписал мисс Монро рецепт на неизвестное количество нембутала, по которому лекарство было получено дважды: 25 июля и 3 августа».

Даты предполагаемых рецептов Сигеля совпадают с датами обоих рецептов Энгельберга. Проще говоря, Гринсон и Энгельберг придумали сказку о третьем рецепте с одной-единственной целью: доказать, что 4 августа у Мэрилин в самом деле могло быть пятьдесят таблеток нембутала. Тот факт, что количество нембутала, которым она располагала на момент смерти, не соответствовало количеству нембутала, которое позже обнаружили в ее крови, означает, что Мэрилин не несет ответственности за собственную гибель.

Доктор Роберт Литман – член группы по профилактике суицидов – сказал Дональду Спото: «Насколько я знаю, она получила таблетки от Сигеля и Энгельберга»⁴⁵⁶. Ли Сигель категорически отрицал, что виделся с Мэрилин после 8 июня. Его предполагаемые рецепты на нембутал не упоминаются ни в одном из полицейских отчетов. В отчете окружного прокурора от 1982 года сказано: «Представители коронера не обнаружили рецептов, приписываемых доктору Сигелю»⁴⁵⁷. Таким образом, на сегодняшний день нет никаких доказательств того, что они существовали вообще.

Лоуфорд сыграл значительную роль в смерти Мэрилин. Как сообщил актер одному из журналистов 8 августа, он был последним человеком, который разговаривал с Монро⁴⁵⁸. Позднее он скажет, что этот телефонный разговор состоялся около 19.30 4 августа⁴⁵⁹. Согласно Гарри Холлу, Джо Ди Маджио «всегда считал, что в смерти Мэрилин Монро виноват Бобби Кеннеди»⁴⁶⁰. Не скрывая откровенной враждебности по отношению к Президенту и Генеральному прокурору, Ди Маджио заявил распорядителю похорон: «Проследите, чтобы ни одного из этих проклятых Кеннеди на похоронах не было»⁴⁶¹. Близкий друг Джо Моррис Энгельберг утверждал: «Ни одну женщину в мире никогда не будут любить так, как он любил ее. Он любил ее и в жизни, и в смерти»⁴⁶².

Узнав, что Ди Маджио запретил им присутствовать на похоронах, Питер Лоуфорд и его жена Пэт Кеннеди были явно возмущены. «Похоже, кое-кто старается помешать старым друзьям попрощаться с Мэрилин», – заметил Лоуфорд⁴⁶³. В частном разговоре Ди Маджио проворчал: «Если бы не ее так называемые «друзья», она была бы жива»⁴⁶⁴.

В итоге Лоуфорды улетели в имение Кеннеди в Гианнис-Порт, штат Массачусетс. Вскоре к ним присоединилась и Пэт Ньюкомб. 12 августа 1962 года – через четыре дня после похорон Мэрилин – некий фотограф запечатлел улыбающихся Ньюкомб, Лоуфорда и Джека Кеннеди на борту яхты «Маниту»⁴⁶⁵. Что же касается Бобби Кеннеди, то, по словам биографа Дэвида Хейманна, через три дня после кончины бывшей любовницы он «покинул Сан-Франциско и отправился в турпоход со своими детьми»⁴⁶⁶. «Как ни странно, – продолжает Хейманн, – в Орегоне к ним присоединился его верный спутник, судья Верховного суда Уильям Дуглас».

В официальном отчете № 62-509 463, поданном детективом Робертом Байроном 8 августа 1962 года, говорится: «Мы попытались связаться с мистером Лоуфордом, однако, как сообщила нам его секретарь, он покинул Лос-Анджелес в 13.00. Она пообещала, что попросит его выйти на связь с Департаментом при первой же возможности»⁴⁶⁷.

Лоуфорд будет продолжать игнорировать попытки Департамента полиции побеседовать с ним следующие тринадцать лет. Это, мягко говоря, и странно, и подозрительно, учитывая, что речь шла о предполагаемом самоубийстве.

Как известно, группа по профилактике суицидов получила заключение по делу еще до начала официального расследования. Заранее объявив смерть Монро самоубийством, коронер Керфи велел ее членам провести ретроспективный анализ. Позже доктор Литман скажет биографу Дональду Спото: на основании «вещественных доказательств» и «опыте передозировок Монро» группа, в конце концов, пришла к выводу, что это был случай «вероятного самоубийства»⁴⁶⁸.