«Итак, – начала я размышлять. – Вика – жива. То, что ее похитили, а не сама она сбежала, в чем пытался убедить меня ее отчим, – это факт. И то, что связано это похищение с ее отцом, – тоже факт. Получается, что ее отец жив до сих пор? Интересно, что те или тот, кто похитил Вику, просто уверены в этом, раз требуют от Большакова то, что ему якобы не принадлежит. Что же случилось в тот день на автостоянке, что стало причиной такого неожиданного бегства Сергея Геннадьевича? Почему и ради чего он бросил горячо любимую дочь и все эти годы не давал о себе знать?».

– А еще эта таинственная «барбухайка», – я не заметила, как стала рассуждать вслух. – Как же мне найти ее? Ведь наверняка именно на ней и увезли Вику. Человек, который приехал за ней на «Скорой помощи», был один. Как он смог уговорить или заставить Вику пойти с ним и сесть в машину? Наверняка он угрожал оружием. Иначе навряд ли она пошла бы с ним добровольно. Попробовать связаться со следователем, который ведет ее дело, и у него узнать какие-то подробности? Ага, – усмехнулась я. – Так тебе, Татьяна Александровна, все и сказали! Придется опять Андрея Мельникова задействовать и просить его вместе со мной пробиться к покровским ментам. Не поможет Мельников – буду просить Кирю.

Я вздохнула и отправилась в душ приводить себя в порядок. Уже через полчаса я сидела на кухне и, налив себе кофе, обычный мой утренний черный с добавлением корицы и какао, набирала Андрюху.

– Алле, – раздался в ухе его сонный голос. – Танюха, тебе чего не спится-то?

– Андрей, – заворковала я, – время уже семь часов. Я тебе вместо будильника. На работу уже пора. Так что вставай, золото мое.

– Какая работа? – сладко зевнул Андрюха. – Я в отпуске с сегодняшнего дня. Так что имею полное право спать хоть до часу дня.

– Вот блин, невезуха же мне! – воскликнула я с досадой. – Почему, как только мне нужна твоя помощь, ты всегда оказываешься в отпуске?!

– Ну, не преувеличивай уж так! – хохотнул Мельников. – Вчера, например, я еще в отпуске не был, а тебе был нужен.

– Так ведь то вчера, – разочарованно протянула я. – А ты мне и сегодня бы пригодился.

– Может, и пригожусь, если скажешь, зачем, – смилостивился Андрюха. – Мне в отпуске всегда скучно бывает, а с тобой хоть какое-то развлечение. Так что говори, – он опять зевнул, – чего тебе надобно, старче…

– Мне нужен следователь из Покрова, который расследует пропажу или исчезновение, не знаю, как уж оно там у них звучит, Большаковой Виктории Сергеевны. От седьмого мая сего года.

– Эк тебя разобрало! – хмыкнул Мельников. – Вчера тебе нужны были те, кто двенадцать лет как пропал, а сегодня уже чуть не вчерашнюю пропажу подавай. – Андрей замолчал, наверное, вспоминая что-то, а потом спросил: – Эта та Виктория, насколько я понял, которую тебя обязал найти ее муж, и она же – дочь того самого пропавшего давно уже Большакова, про которого ты мне вчера говорила? Так?

– Так, Андрюшечка, так, – вздохнула я. – Тут кое-какие обстоятельства открылись, и мне бы хотелось ими поделиться со следователем, который ведет дело Вики. Не просто так, конечно же, а в обмен на нужную мне информацию, которая у него должна быть. Вот нутром чую, что должна. И мне она очень нужна.

– Ну и запросы у тебя, Татьяна! Ты ведь понимаешь, что они не обязаны с тобой делиться инфой, а вот если узнают, что у тебя что-то есть по их делу, то…

– Да знаю, я знаю, – перебила я Андрюху. – Поэтому мне нужен ты как переговорщик. Как официальное, так сказать, лицо, представитель структур.

Мельников помолчал, обдумывая мое предложение и прикидывая, по всей видимости, что он сможет сделать в данном направлении, а потом сказал, как рукой махнул:

– Ладно, если что, пропадать будем вместе. Я созвонюсь, с кем надо, узнаю, что и как, а потом тебе позвоню. Но это не раньше одиннадцати часов. Так что…

– Да хоть после двенадцати! – с энтузиазмом и благодарностью в голосе воскликнула я. – Только бы выхлоп какой-никакой был. У меня и так все утро по минутам расписано. Так что если что, то в одиннадцать будет нормально.

– Хорошо. Жди звонка, – коротко бросил Мельников и отключился.

– Так, и что теперь, Татьяна Александровна? – я снова заговорила с собой вслух.