За столом, напротив подполковника, сидели люди в форме и при полном вооружении: начальник штаба сводного отряда спецназа ГРУ в регионе Северного Кавказа майор Рыженков и командир взвода спецназа ГРУ старший лейтенант Лукрепциев. Спецназовцев всегда было легко выделить среди других военнослужащих, потому что они носили на себе новейший вариант оснастки «Ратник». С торца стола пристроился представитель Федеральной службы по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом полковник Коломойников, только два дня назад прилетевший из Москвы по другому делу и вынужденно, после получения приказа из своего ведомства, включившийся в расследование текущего, имевшего место только вчера, но уже классифицированного следствием как серьезный террористический акт.
Подполковник Рахматуллин долго размешивал в бокале мизерную долю сахара, которую он себе позволил, и при этом, тяжело дыша всем своим тяжеленным и объемным животом, молча думал, глядя в монитор компьютера, показывающий планкарту железнодорожного вокзала, подходящих путей и вообще окрестностей.
У полковника Коломойникова в это время зазвонила трубка. Он долго и внимательно слушал, что ему сообщат, потом нетерпеливым жестом помотал над столом пальцами, показывая Рахматуллину на пластмассовый стаканчик с ручками и карандашами. Получив ручку, тоже жестом потребовал лист бумаги, на который тут же что-то стал записывать.
После этого взгляды троих человек, естественно, обратились к полковнику, и даже Рахматуллин перестал с умным видом смотреть в монитор, отчего взгляд его рисованную умность слегка потерял. А полковник прочувствовал свою ведущую роль в эпизоде и долго держал профессиональную артистическую паузу, рассматривая то, что он только что записал, и словно бы выбирая, с чего начать докладывать обществу. Наконец решил, что пора уже что-то сообщить.
— Итак, по моим данным, «беспилотник» вертолетного типа, способный переносить вес, превышающий шесть килограммов, и интересующий нас, в настоящее время доступен покупателям только один. Производится он в «Zala aero group — беспилотные системы», что организационно входит в концерн «Калашников». — Полковник значительно посмотрел на старшего лейтенанта Лукрепциева, который только перед этим был занят в операции по другому хищению в этом же концерне. — Это дрон «ZALA 421–02X». Кстати, продолжительность полетного времени у этого «беспилотника» достигает двух часов. Ну, с большой нагрузкой, перенося две бомбы, как мне сообщили специалисты, он будет летать полтора часа, хотя его масса целевой нагрузки составляет двадцать пять килограммов. Целевая нагрузка — это все приборы, видеокамеры, навигаторы, аккумуляторы к ним. Навигаторы там ставятся и в формате ГЛОНАСС, и в формате GPS, значит, любой из них можно было убрать, как и видеокамеры, поскольку съемка велась, по нашим предположениям, с другого дрона. Это позволило увеличить грузоподъемность. Скорость полета при этом у «ZALA 421–02X» около шестидесяти километров в час. Полтора часа делим на два — поскольку лететь следовало в оба конца без дозаправки, — получается по сорок пять минут. Шестьдесят километров в час — это километр в минуту. Значит, нам следует искать место бандитской базы на расстоянии сорока пяти километров от вокзала.
— Не обязательно, товарищ полковник, — не согласился с Коломойниковым старший лейтенант Лукрепциев.
— Не обязательно… — поддержал коллегу его начальник штаба.
— Объясните мне, неразумному… — сурово потребовал полковник.
— «Беспилотник» вертолетного типа обладает возможностью вертикального взлета. Следовательно, его могли запустить, скажем, из кузова грузовика откуда-то поблизости от вокзала или просто с палубы какого-то катера в море — это совсем рядом, или даже с рук из простой лодки, а назад он возвращался на базу, уже в дальний конец, — высказал свое мнение старший лейтенант.
— Я тоже об этом подумал, — согласился майор Рыженков.
— А почему, товарищ полковник, — поинтересовался Рахматуллин, — мы именно на этой машине сконцентрировались? Могут же быть и другие? Например, террористы из-за границы на своем горбу притащили или их «беспилотники» могли через границу перелететь уже после перехода банды.
— На такой выбор есть определенные причины. Дело в том, что два «беспилотника» «ZALA 421–02X» приобрело управление МЧС по Ростовской области. Покупка была благополучно оплачена, деньги предприятием получены, и «беспилотники» были отправлены в Ростов-на-Дону грузовым автомобилем. Произошло это около месяца назад. Достаточно времени, чтобы несколько рейсов сделать туда и обратно. Но автомобиль бесследно исчез по дороге. Управлял им, кстати, дагестанец. Он же был и владельцем грузовика, на котором работал в частной транспортной компании. Концерн «Калашников» часто пользуется услугами этой компании и к самой компании претензий не имеет, хотя та в настоящий момент, если поиски не дадут результатов, готова оплатить стоимость пропавшего груза. Но там основная часть оплаты выпадает на страховую компанию, которая сначала сама перечислит деньги транспортной компании, а та, в свою очередь, с доплатой неустойки, перечислит уже концерну «Калашников», и они отправят новый такой же груз. В настоящее время ведется активный поиск водителя и, естественно, груза. Здесь есть кое-какие интересные факты, которые мы не имеем права оставить без внимания. Отец водителя грузовика служит заместителем начальника линейного управления полиции на транспорте. Их здание находится по другую сторону привокзальной площади, но все равно рядом с вокзалом. Там, как обычно, должен был нести дежурство отряд спецназа полиции. Он и нес. Но именно в этот день и именно в это время заместитель начальника управления решил вдруг, ни с того ни с сего, провести незапланированный проверочный рейд на железнодорожной станции «Две тысячи двести девяносто четвертый километр» — это тоже в черте города, но, по местным меркам, все же далеко от вокзала, уже недалеко от Каспийска. Почему он увел спецназ подальше, причем именно в конкретный момент? Такой вопрос невольно возникает сам собой. Этим стоит поинтересоваться.
— Извините, товарищ полковник, а что смог бы сделать отряд спецназа полиции в той ситуации? Летать, как «беспилотники», менты никак не научатся. Они даже как орлы, летать не умеют. Разве что как курица — высота полета равняется высоте забора. Могли бы только прикрыть собой мирных жителей — но все равно бы не успели, — не согласился майор Рыженков. — Так что все подозрения и проверка обвинений в сторону заместителя начальника управления, на мой взгляд, только время у нас отнимут и заставят потерять темп. Бандиты еще раз нас опередят и снова что-то разбомбят… Опять будут жертвы…
Кстати, Владимир Ахметович, что там с жертвами, по последним данным? Меня уже из Москвы запрашивали, я не смог ответить. Ты в курсе?
Подполковник снова приблизил лицо к монитору и защелкал компьютерной «мышкой».
— За ночь еще двое раненых умерло. У одного мужчины осколок был в голове — он в сознание за ночь ни разу не пришел, умер, так ничего и не поняв. У пожилой женщины крупный осколок в шее, под основанием черепа. Там был поврежден шейный позвонок и спинной мозг, и врачи еще вчера говорили, что старушка не выживет. К тому же она еще и крови очень много потеряла. Всего в результате взрывов убито, выходит, тринадцать человек. Тридцать три получили ранения. Семьдесят два человека серьезно пострадали в давке, большинство с переломами конечностей и ребер. Два смертельных случая. Они в общее число убитых не входят. Их отдельно преподносят, «на закуску», так сказать…
— Могло быть и больше пострадавших, если бы бандиты бросали бомбы, скажем, чуть в стороне. А так получилось, что ближние собой закрывали дальних от осколков, — высказал Лукрепциев свое мнение. — Сколько уже взрывают в разных странах, то в метро, то на стадионе, и все время в толпе норовят.
— Они, похоже, больше на давку и панику рассчитывают, чем на поражение осколками. И в чем-то, возможно, правы. Люди бегут сами не зная куда, давят друг друга. От паники беды кратно увеличиваются.
Но не все были согласны с Рахматуллиным.
— А вы, товарищ подполковник, окажись по случаю там, так стояли бы и ждали, когда вам на голову новую бомбу сбросят? — спросил майор Рыженков. — Толпу понять можно. Вот террористов понять сложнее. Они что, после каждой гадости себя лучше чувствуют?