Ни разу не прикасалась к антидепрессантам с тех пор.
Были моменты очень большой тревоги. У меня случались кошмарные сны, бессонницы, беспокойства. Психика не вылечивается моментально. Но так сильно — когда системы жизнеобеспечения одна за другой отключаются — меня больше ни разу не скручивало.
Мне очень помогла психотерапия. Опыт контроля за своим состоянием.
Каждый раз, когда во время или после сессий у меня повышалась тревожность, моя терапевтка помогала мне двигаться вперёд, не бояться. Она говорила мне, что я справлюсь на этот раз сама, что это не депрессия у меня, а интенсивная работа психики. Через печаль, через моменты очень горестных озарений и проживаний наиболее тяжёлых и важных моментов из прошлого.
Финал, катарсис моей психотерапии совпал с началом 2016 года, когда умер Дэвид Боуи, потом я потеряла кольцо в уборной на работе, а потом — улетела в Нью-Йорк навестить мою подружку А. и встретила Д.
Со временем я действительно вырвалась из созависимых отношений и абьюза. Резким рывком, очень мощным волевым движением, на который накопился к тому времени ресурс.
Какой ресурс?
Гнев.
Благодаря психотерапии во мне накопился гнев и умение относиться с эмпатией к себе. Вначале решительное действие, и только потом — постепенно — моя психика перестраивалась. Я ушла очень далеко от своих привычных моделей поведения, от заводских, так сказать, настроек. Проснулась. Училась правильно обращаться с собой. Как будто читала сама к себе инструкцию. Узнавала, как устроена именно моя психосоматика. Издалека чуяла состояния, когда кто-то вгонял меня в ложную тревогу, пытался искажать моё восприятие, указывал мне, что я должна ощущать, дурил мне голову своими проекциями. Я избегала теперь любых состояний, связанных с «пережатым» желудком. Кроме разве что публичных выступлений и выходов в прямой эфир. Но это работа, это совсем другое.
Я всегда занимаюсь хотя бы каким-нибудь спортом, но больше всего мне нравится динамичная, мощная йога. Это — чтобы копить собственные силы, ресурс, мне нельзя быть слабой. Я не курю, я осторожна с алкоголем, я слежу за питанием.
Я и по-прежнему боюсь двух штук: когда от нервов худеешь до костей и когда не спишь. Если эти состояния только начинают подкрадываться ко мне, я моментально бью тревогу. Надо что-то менять в образе жизни.
Поэтому я называю Нью-Йорк рехабом.
Но это мог быть любой другой город. Если бы именно в нём я познала свободу быть собой.
Эльфийка
Сегодня, когда я ехала в метро от океана домой, на одной из маленьких бруклинских станций в вагон зашла девушка, которая сразу привлекла к себе моё внимание.
Думаю, я тоже ей понравилась. По крайней мере, стоило нашим взглядам на долю секунды пересечься, как она одарила меня изумительной улыбкой. Не дежурной игрой лицевых мышц. А именно от сердца, когда обозначаются морщины на углах глаз и будто бы какой-то заговор.
А может, она всем так улыбается?
Эта девушка была такой грациозной. Длинные руки, прямой позвоночник, вытянутая шея, эталонный овал лица без единого лишнего изгиба. Вытянутые и чуть азиатские глаза, чёрные ресницы и тёмный равномерный загар, придающий всему её телу медовое сияние.
Ни тени косметики, почти невидимая золотая цепочка, легчайший летний комбинезон из какой-то предельно натуральной ткани вроде конопли, холщовая сумка. И книга, зажатая пальцем на нужной странице.
Она ещё постоянно приподнималась на мысочки, словно с удовольствием разминая ноги после удачного занятия балетом.