— За мной.

Мальчики поравнялись с мешочком. Таллео подобрал его и снова пробросил вперед. Мешочек пролетел еще десять шагов, шлепнулся в слякоть и снова задергался.

— Она что, живая?

— Вроде. Ловушки работают только по живому. Или ты сам полезешь? Смотри внимательно. Сейчас должно быть.

Мальчики стояли почти под аркой. Из-под тяжелого свода несло затхлым холодом, и дыхание стало парить. Таллео подхватил сардельку в третий раз, и в третий раз кинул вперед. Мешочек, не долетев до земли, резко изменил свой путь и взлетел. Через секунду сардельку с силой хлопнуло о щербатые камни свода. Глухой шлепок квакнул эхом. Изувеченная сарделька шмякнулась к подножию свода, дернулась и затихла между сырыми булыжниками.

— Видел? — обернулся Таллео. — Видишь, какой я честный? Сказал бы тебе: иди, мол, вперед, к принцессе. И валялся бы ты сейчас с переломанными костями. А я бы пошел за черным зеркалом, ха-ха-ха.

Каппа ошарашенно смотрел на затихший мешочек.

— Ладно, не нервничай, — Таллео наклонился к мешку и вытащил бумажный свиток. — Это была болванка. Болванки живые только условно. Я не убийца, и честный.

— А это у тебя что?

— Заклинания.

— В смысле? Ты что, их будешь читать?

— Не понял? — Таллео замер в недоумении. — А что же я должен с ними делать? Или ты думаешь, что Мышиная норка отвалится просто оттого, что здесь появился великий Таллео?

— Да, но... Я себе это не так представлял, как-то.

— А как ты себе это представлял?

— Ну... Берешь ты свою железку. Чертишь в воздухе огненную пентаграмму, какую-нибудь. Читаешь заклинание, страшным голосом.

— А зачем страшным голосом, Каппа?

— Ну, не знаю... Волшебство ведь?

Таллео фыркнул.

— Какая тебе разница, обзовут тебя дураком страшным голосом, или обычным голосом?

— В смысле?