Записалась он-лайн к врачу на восемь утра и поднялась наверх, толкнув дверь в спальню. Спать я предпочитала в другой комнате, сюда заходила лишь чтобы стырить очередную его футболку, повинуясь порыву, а сейчас села на кровать и начала разглядывать предметы, как будто видела их впервые. На тумбочке зарядка для мобильного и пара скомканных бумажек каких-то чеков. Я разгладила их и скомкала обратно, кинув в угол: ничего интересного. Хотя… резво поднялась, подняла их и снова разгладила. Один был из ювелирного и, судя по всему, он купил сразу четыре кольца: мое с камнем, размером с лошадиную голову и такой стоимостью, что глаза полезли на лоб, и три обручальных, одно из которых красовалась на моем пальце. Простенькое, золотое, без камней и гравировок. Третье было для него, а зачем четвёртое? Или он думал, что своё я тут же потеряю и запасся? Странно, не помню за собой подобного. Если, конечно, он не думал, что я сделаю это специально. Или это было какое-то другое кольцо? Но если судить по стоимости — точно такое же, как одно из обручальных. Может, в салоне смогут прояснить.

Я добавила это в список дел на завтра, прикинула время и удовлетворительно кивнула. Откинула одеяло и легла на его сторону, вдохнув запах его одеколона, которым была буквально пропитана подушка. Положила руку себе на живот и попыталась представить, как Саша отреагировал бы на новость. Обрадовался бы? Хочется думать, что да. Но… зачем, черт возьми, он женился на мне? Ни разу не было даже разговора, даже намёка. Может, он знал о том, что его собираются убить, предотвратить не мог и таким незамысловатым способом решил оставить их с носом? Тогда я следующая на очереди, если только я им не помеха. А что я могу? Бизнес в руках другого человека, все решения принимает он. Личное? Вряд ли, способ убийства не слишком-то подходит. Выстрел в голову из винтовки, из противоположного офису здания. Холодный расчёт, какие там эмоции?

Я взглянула на часы и тяжело вздохнула: пора спать, завтра много дел. Пристроилась на подушке поудобнее, глубоко дыша, помечтала, как сообщаю ему, что беременна, а он удивляется, замерев, осознаёт несколько секунд и широко улыбается, тут же подхватывая меня на руки, и не заметила, как уснула.

Утро выдалось суетливым, я едва не проспала, забыв завести будильник, схватила блины, сунув контейнер в сумку, прыгнула в машину и поняла, что бензин почти на нуле.

— Да ну как так… — проворчала, возвращаясь в дом. Схватила ключи от его машины: единственная вещь, которую мне вернули, выехала из гаража, сидя непривычно высоко, побоялась, что встречусь с ближайшим столбом, но довольно быстро сориентировалась в пространстве. На внедорожнике было даже удобнее: с его ракурса видно гораздо лучше.

На осмотре я ужасно нервничала, сдала кучу анализов и получила снимок тёмной горошины на узи, которую врач обвела синей ручкой в неровный кружок.

— Нет поводов для волнения, — сказала она мягко. Распечатала заключение и добавила: — Не забудьте про витамины и правильное питание.

Я кисло улыбнулась и зашла в аптеку на первом этаже, тут же закинув в себя целую горсть. Собралась с мыслями и поехала на кладбище. Убрала засохшие цветы с могилы, венки с выцветшими на солнце лентами, подёргала успевшие вылезти сорняки в цветнике и села на лавку, глядя на его портрет на чёрном мраморе. Могила стала выглядеть одиноко, я резко поднялась и дошла до выхода с кладбища, накупила цветов в горшках, земли, инвентарь, в несколько приемов отнесла все, отказавшись от помощи, собрала волосы в пучок, отбросив шляпу, встала на колени и пересадила все цветы. Вновь села на лавку, достала контейнер, один блин положила ему, а второй сунула в рот, вытерев грязные руки о лёгкие чёрные брюки. Чище они не стали, но меня тошнило от одного запаха еды, так что доедать я все равно не планировала.

С трудом проглотила кусок, глядя в его глаза. Большие, внимательные… так странно. Я не любила его, но почему его так не хватает? Наверное, гормоны. Я беременная вдова. Что дальше, судьба? Я вновь окажусь на улице?

Я зло хохотнула и расплакалась, всхлипывая и вздрагивая всем телом, а когда немного успокоилась и подняла голову, увидела рядом с оградой следователя. Он стоял, сунув руки в карманы и хмуро смотрел на меня.

— Какого черта Вам надо? — прорычала, вытерев слёзы. — Это Вам не участок, проваливайте!

— Думал, придёшь или нет, — пожал он плечами. Я стиснула зубы и уточнила ехидно:

— С каких пор мы перешли на «ты»?

— Слушайте, дамочка, — поморщился следователь, а я перебила:

— Вам тут совершенно нечего делать. Оставьте меня, я хочу побыть одна.

— Я был уверен, что без тебя не обошлось, — вновь перешёл на фамильярности, а я скрестила руки под грудью, — но теперь сомневаюсь. Или это спектакль специально для меня?

— Да пошёл ты, — ответила, вновь хохотнув. Он поднял бровь, а я швырнула в него контейнер, заорав: — Пошёл ты!

Из глаз брызнули слёзы, я уткнулась в свои ладони, а он прошёл за ограду и сел рядом.

— Давай поговорим откровенно, — сказал спокойно, а я хмыкнула и перестала плакать.

— Я была откровенна. Мужа я не убивала. Мне это просто не нужно. У меня и так было все, чего я хотела. Все, ясно?