Судя по впечатлению, которое произвела на меня Фокси в первый вечер на сайте вебкама, увидев убийство, она могла просто выйти из чата и никому о нем не сообщить. Девушка, готовая на все, кроме разговоров. Руслан прислал мне ссылку на сайт в субботу, а значит, к моменту нашего знакомства, Чернова уже убили. Может, поэтому она сорвалась на меня и не захотела разговаривать? Оставалось надеяться, что за последние пару дней девушка успокоилась, иначе очередной сеанс вебкама с лисичкой грозил закончиться для меня сорока уколами в живот от бешенства.

Переведя практически все оставшиеся на карте деньги на счет сайта, я ввела в поиск «Фокси». Страница нашлась без проблем, но самой лисички на месте не оказалось. В животе что-то неприятно зашевелилось. А вдруг ее уже убили? Или насильник издевается над ней прямо сейчас, пока я без толку обновляю страницу? Но что можно сделать, не зная ее настоящего имени и не имея никаких доказательств?

Пользы от самобичевания тоже мало. В надежде сбежать от гнетущих мыслей я опустила деку складной беговой дорожки. В последнее время я частенько пользовалась пробежками, чтобы очистить голову от мыслей о Руслане и сосредоточиться на работе. Обычно результат выходил так себе, но почему бы не попробовать еще разок?

Нажала кнопку «Старт». Полотно медленно поехало под ногами, лишая иллюзии устойчивости. Что еще мне известно? Ники убитых моделей. Стоит ли посетить их страницы? Пожалуй, лучше этого не делать, чтобы сохранить остатки самообладания. Идем дальше. Илья нашел похожее убийство, но его совершили несколько человек, причем шестнадцать лет назад. Все они понесли наказание. Но все ли до сих пор остаются в заключении? Я зажала кнопку с плюсиком. Вместе с увеличением скорости дорожки мысли в голове полетели быстрее.

Что, если насильник уже тогда начал проявлять свои наклонности? Правда, не похоже, чтобы он любил делиться с другими. В ту ночь в лесу я четко осознала, что главное для него — ощущение безграничной власти над жертвой. Пожалуй, именно этот вывод помог мне спастись. Маловероятно, чтобы он участвовал в групповом изнасиловании. Или в то время ему было достаточно делать жертве больно, а власти захотелось уже после?

Забыв, чем занимаюсь, я рванула к макбуку. Магнитный датчик отсоединился, резко остановив дорожку. Я еле успела обернуться и ухватиться за ручки. Сойдя с полотна, я снова села за макбук и открыла Гугл. В строку поиска ввела тот же запрос с перечислением травм на теле жертвы, только на этот раз добавила год и город, в котором произошло убийство. Первым среди результатов оказалось видео. Заголовок гласил: «Убийцы не раскаялись в содеянном». Я нажала на воспроизведение.

«В Москве сегодня огласили приговор по делу об убийстве, которое своей жестокостью шокировало всю страну, — сказал ведущий с подвижным туловищем и застывшей в одной точке, будто у курицы из видеоприкола, головой. — Подробности нашумевшего процесса в репортаже корреспондента нашей телекомпании».

Лицо ведущего на экране сменило кирпичное здание суда, окруженное хаотично рассаженными березами разной высоты, с густыми зелеными кронами. Чистый студийный звук сменился гулом ветра и шелестом листьев.

«Вечером одиннадцатого февраля в гости к девятнадцатилетней Елизавете Васильевой зашел однокурсник Евгений Игнатов, — раздался за кадром другой, более высокий голос. — Убедившись, что родителей девушки нет дома, он впустил в квартиру троих друзей, ожидавших на лестничной площадке. Четверо молодых людей насиловали девушку в течении часа, а затем задушили полиэтиленовым пакетом, найденным в кухонном шкафу. Перед уходом убийцы положили обезображенный труп жертвы на родительскую кровать».

— На ней живого места не было! — заговорила появившаяся на экране женщина в черной траурной повязке на голове, судя по подписи, мама Елизаветы. За ее спиной, глядя в пол, молча сидел отец девочки. — Ни рук, ни ног целых. Все тельце покусанное, сосочков не было. Рот весь порванный, ушки даже порванные. Сережки дешевенькие им понадобились! Нелюди! Что только пережила наша дочь, я не знаю… В войну так людей не пытали. Чтоб они век в аду горели, изверги!

«Именно благодаря серебряным сережкам, которые один из друзей Игнатова пытался заложить в ломбард, — продолжал журналист, — оперативникам удалось так быстро раскрыть преступление. Задержанный не стал выгораживать соучастников, а на Евгения указал как на инициатора. Свою вину Игнатов отрицает до сих пор».

— Теть Лер, ну ты же меня знаешь, — прижавшись щекой к решетке, подвывал высокий светловолосый парень лет двадцати. — Разве я бы такое сделал?!

«Даже родная тетя, она же секретарь суда, не поверила племяннику».

— У меня у самой двое маленьких деток, — сказала женщина лет сорока, с мелированным каре, — сын и дочка. Я боюсь, чтобы этот ублюдок рядом с ними находился.