– Мы – выпускники. Если нас и поймают, то простят… Надеюсь. А тебе еще столько лет учиться.

Но я была настроена решительно. Даже поставила будильник, чтобы улизнуть из дома ночью и пробраться к школе. Посмотреть, что там и как… Хоть одним глазком. Конечно, ребятам было по семнадцать-восемнадцать, мне – всего лишь тринадцать, и моей компании никто из них не жаждал. Но случилось то, что случилось. Я благополучно продрыхла. Просто не услышала звон будильника! Тоже мне, нарушительница порядка. Соня обыкновенная. Как я проклинала себя в то утро! Но, конечно, чуть позже о вылазке ребят стало известно директору. Охранник, вернувшись после простуды на пост, для чего-то проверил камеры. Директор пытал выпускников, чтобы те выдали организатора ночевки. Разумеется, он и без этого догадался, кто был инициатором, оттого дольше всех допрашивал Витьку. Как лучшего друга Богдана. А их классуха, дабы угодить начальству, даже ко мне на перемене подруливала. Спрашивала, мол, не в курсе ли я о делах старшего брата и его друга. Но ни я, ни Витя Богдана не выдали. В итоге директор, устало пригрозив отчислением накануне ЕГЭ, отправил всех нарушителей в качестве наказания отмывать школьную библиотеку… В этот же список записали еще и моего одноклассника, который вечно прогуливал алгебру. Я тоже загорелась идеей остаться наказанной после уроков. Ведь тогда я смогла бы снова быть ближе к Богдану, который из-за предстоящих экзаменов совсем не появлялся у нас в квартире.

Для того чтобы попасть в библиотеку, на последнем уроке я нарочно нагрубила нашей физичке. Это было на меня непохоже, поэтому учительница просто справилась о моем здоровье, решила, что у меня какие-то проблемы дома, и отпустила с урока раньше. Тогда, выйдя из класса, я со всей дури пнула ведро, разлив грязную воду на пол длинного коридора. Техничка Анна Никитична, которая в то время поливала цветы в другом конце рекреации, подумать не могла, что я могу сделать такое нарочно. Просто запнулась. Стыд ко мне пришел мгновенно. И вместо того, чтобы расхохотаться на весь коридор, как злодей, я, краснея и извиняясь, принялась собирать половой тряпкой воду. Гонимая чувством вины, я еще и коридор до блеска отмыла. В конце концов, наплевав на все условности и не дождавшись желаемой взбучки, сама отправилась в библиотеку добровольно помогать остальным. Черт возьми, никогда не думала, что так сложно добиться наказания после уроков.

Богдан удивился, когда я появилась на пороге библиотеки.

– Ты чего тут? – спросил он, с интересом оглядывая меня. Сам, вместо работы, сидел на подоконнике с какой-то книгой в руках.

– Ай, да ерунда! – Я беспечно махнула рукой. – Обычное дело. Тоже наказали.

Прошла к нему вглубь библиотеки, минуя перевязанные стопки учебников на полу. Лучи майского солнца проникали в помещение сквозь светлые занавески и полосками ложились на высокие книжные полки.

– Наказали? За что? – заинтересовался Богдан. Он спрыгнул с подоконника и убрал книгу в рюкзак. Затем принялся развязывать бечевку на одной из стопок с учебниками, на которых было написано: «Геометрия. 7 класс». Я молча смотрела на его руки и, кажется, уже слишком долго молчала.

– Физичке грубила, – наконец сказала я.

– Ты? – не поверил Богдан.

Недалеко от нас крутились его одноклассницы, которые изредка смотрели в нашу сторону и презрительно пофыркивали. Еще бы! Я была младшей сестрой Вити Михайлова, глупой влюбленной малолеткой, увязавшейся за популярным старшеклассником. Но чем еще меня восхищал Богдан – он всегда общался со всеми на равных, независимо от возраста, популярности, увлечений… В отличие от этих размалеванных дур, которые наверняка бы со мной даже в коридоре не поздоровались.

Мою влюбленность сложно было не заметить. Я преследовала Богдана всюду. Ходила на все школьные соревнования и постановки, где принимал участие Волков. И даже как-то прогуляла урок, карауля Богдана у медпункта, чтобы удостовериться, что с ним все в порядке. Он тогда ногу вывихнул на стометровке. Всем сказали расходиться. Все и разошлись. Кроме меня. Мне хотелось ему доказать, что что бы ни случилось, я всегда буду рядом. Да, мою больную влюбленность видели все вокруг. Все, кроме самого Волкова. А может, он просто делал вид, что ничего не замечает.

Тот май казался мне самым трагичным месяцем, ведь Богдан доучивался в нашей школе последние деньки. Они с Витей поступали в разные институты. Витя решил учиться на филологическом, а Богдан пошел по стопам матери и готовился к вступительным в театральный. Я думала, что, возможно, теперь Богдан будет появляться у нас дома гораздо реже… Или же они с Витей найдут новых приятелей, их пути совсем разойдутся. Я так себя накрутила, что весь май перед сном плакала в подушку. Я так не страдала, даже когда у Богдана появилась первая подружка в его пятнадцать лет. Благо они провстречались совсем недолго.

Я дождалась, пока шушукающиеся раздражающие девицы скроются за книжными полками, и обратилась к Богдану:

– Жалко, что в этом году ты уходишь из школы.

– Ты бы предпочла, чтобы меня оставили на второй год? – усмехнулся Волков.

– Ой, нет, что ты! – замотала я головой. – Просто… без тебя в школе будет скучно.

А в моей жизни так и вообще произойдет землетрясение. Здания вокруг начнут рушиться, земля пойдет под ногами страшными толчками…

– В школе некогда скучать, – сказал Богдан. – Тем более мне на смену пришло подрастающее поколение.

Парень негромко рассмеялся, имея в виду мое наказание. Я покраснела и принялась помогать ему расставлять на пустых полках учебники по геометрии.