Но вместо ответа Анаит вдруг громко всхлипнула.

– Что с тобой? – ахнула я. – Что-то случилось? Кто тебя обидел? Тот парень из «Тиндера», да? Ох, я приеду, уши ему надеру!

– Дура ты! – разревелась в голос Анаит. Ее плач совсем меня обескуражил.

– Ани, Ани… – почему-то запаниковала я. – Ну, ты чего?

– А ты чего? – пробасила в трубку Анаит. Впервые на моей памяти подруга плакала. – Идиотка ты, Майя! Самая настоящая. Я так за тебя волновалась! Зачем же ты поехала? Куда ты сорвалась? Обещала позвонить, а сама снова-а пропа-ала-а!

Пока Анаит ревела, я растерянно поглядывала на звездное небо. Вскоре на крыльцо, стуча коготками, вышел щенок и уселся рядом со мной. Положил голову мне на колени и тяжело вздохнул.

– Анаит! – вдруг воскликнула я.

– Ну чего тебе еще? – обиженно хлюпнула носом Ани.

– А я ведь нашла твою ахиллесову пяту! – восторженно сообщила я.

– Какую еще пяту? – не поняла подруга.

– Я ж думала, с тобой все потеряно, но сухарик-то размяк!

– Михайлова, вот кому уши надо надрать, так это тебе! – предупредила Анаит. – И в кого ты такая ветреная дурочка?

– Прекрати ты обзываться! – оскорбленно воскликнула я. От моих воплей щенок поднял голову и с удивлением пару раз моргнул черными, похожими на бусинки, глазами.

– Дурочка, дурочка! – твердила Анаит. – С днем рождения тебя, горе мое.

– Спасибо!

– Приезжай скорее, хорошо? Я скучаю.

– Хорошо… Ой, Ани, я сейчас все деньги проговорю! Это ведь снова не мой телефон.

Мы поспешно распрощались, и я нажала на «отбой». Крепче обняла щенка за шею. Хорошо вот так сидеть на крыльце вместе с верным другом. Запрокинув голову, смотреть на дрожащие в небе звезды.

– Прости меня, Орион, – сказала я щенку тихо в макушку. – Я не могу тебя взять с собой. Ты должен пройти лечение. И потом, посмотри, какой у Сергея Вячеславовича просторный двор. Мм, как тебе? Будешь ловить летом бабочек, а зимой купаться в сугробах. А поблизости озеро красивое. Ты ведь видел это озеро? А я буду звонить. Не часто, но все же буду. И узнавать у твоего нового хозяина, как твои дела… – добавила я уже голосом, полным слез.

Уговаривала не столько Ориона, сколько саму себя. Жаль было расставаться со щенком, но сейчас это было лучшим решением. В конце концов пес поднял голову, сморщил серый нос и оскалился, словно улыбаясь и подбадривая меня: «Не плачь больше, Майя, не плачь. Черная полоса позади. Вот-вот счастье зайдет без стука, разольется морем у твоих ног. Прыгай и плыви».