— Прости за тот спор и за мое свинское поведение. С тех пор, я многое осознал. Но как-то… смелости что ли не хватило подойти. Но сейчас увидел тебя и понял — это знак.

У меня едва рот не открывается от таких неожиданных признаний. Был бы стул, точно бы села. И слова все растерялись. Что обычно в таких случаях говорят? А Сашка ничего, улыбается стоит.

— Прощу при одном условии.

— При каком? — склоняет голову набок, внимательно разглядывая меня.

— Пообещай, что больше никогда не будешь спорить на людей. Обещаешь на мизинцах? — протягиваю кулачок вперед, вытаскиваю мизинец и большой палец. Беляев растерянно оглядывает все это дело, потом выдает смешок.

— Обещаю.

И мы скрепляем наше обещание, касанием подушечек. Не знаю почему, но на сердце вдруг становится легко. Наверное, так бывает, когда тащишь большой груз в горку. А на самой вершине скидываешь все это добро, и понимаешь — теперь ничего не мешает.

— Ну я пойду. О, Царев вон кстати. Увидимся, Дашка.

— Пока, — машу на прощание.

Илья появляется за мой спиной буквально со скоростью света, и так загадочно переводит взгляд с Саши на меня, будто что-то подозревает.

— Ты опоздал! — категорично заявляю.

— Это был Беляев? Вы разговаривали?

— Ты время видел? Там сейчас уже рекламу крутят! — ною я, хватая его под руку.

— Это ты так технично с темы съезжаешь?

— А ты что ревнуешь? — игриво поглядываю на своего любимого мужчину.

— Так, мы за попкорном пойдем в очередь? А что ты, кстати, не взяла?

— Царев, я не поняла, ты так технично с темы съезжаешь?

— Так сырный или шоколадный? Какой возьмем? Или оба?

— Илья… — тяну его имя, прижимаясь грудью.

— Ну, разве чу-чуть! Эй, прекрати угорать. Даша! Ох, дома я тебе отомщу. Или может… прямо здесь отомстить?