Калитка была открыта, мне оставалось только ее толкнуть и сделать первый нерешительный шаг. Я не думала, что это может быть так сложно. Ничего не изменилось, только вот цветов стало больше во дворе. А на крыльце, вытянувшись пригрелся на солнышке мой найдёныш, который уже превратился в старого ленивого кота, Туча. Назвала я его так из-за грязно-серого цвета, ну и, естественно, из-за погоды, в которую я его нашла.

— Есть кто дома? — подала я голос, не замечая хоть каких-то движений ни внутри, ни снаружи. Ага, послышались шаги, которые с каждым ударом моего сердца становились все громче и громче.

Знакомая фигура, вытирающая руки о передник… наверняка папе готовит ужин. Изменилась, немного осунулась, волосы белеют ярко выраженной сединой, но все так же безупречно уложены. Вокруг глаз стало больше морщинок. Понимаю, что многие из них появились из-за меня, непутёвой дочери.

Мама, моя мама. Я не забыла, как пахнут твои руки, как они могут ласкать и обнимать. Я не забыла твой голос, который напевал мне колыбельные, немного фальшивя. Я не забыла твои глаза, сколько в них всегда было любви и тепла, даренных только мне…Боже! Я смотрела, как она прикрывает трясущейся рукой рот и сама начала реветь.

— Господи, Господи, — тихо шептала она, пытаясь выговорить сквозь всхлипы слова. Ком сковал мое горло, и чтобы окончательно не впасть в слезную истерику, я кинулась к ней. Наверное, все эти годы я мечтала об этом.

Что может делать мать и дочь после столь долгой разлуки. Мы просто плакали, я обнимая ее колени, она, гладя меня по голове. Не нужно было слов, чтобы понять друг друга. Мы, наверное, никогда не были ещё столь близки. Мама, мама, мама…

А вечером, после того, как я не менее эмоционально встретила папу, мы долго-долго говорили о моей жизни. Я рассказывала о своём счастье, которое родители приняли как своё, я рассказывала о новой работе, упуская многие моменты моей итальянской жизни, боясь их обидеть. Мы так и уснули с мамой вдвоем, боясь выпустить друг друга из объятий, и я снова чувствовала себя маленькой девочкой.

К Арине я смогла попасть только через два дня. Все это время родители затискивали меня дома и отказывались, куда-либо отпускать.

— А со своим мужем ты нас познакомишься хоть? — уточнила мама.

— На выходных приедет, мы говорили с ним, — объяснила я.

— На выходных? А чего ж ты молчишь? Нужно дом в порядок привести, подготовиться к встрече с зятем, — забегала мама. И когда это только она стала такой хозяйственной?

— Конечно, нужно! Но эту миссию я возлагаю на вас, — а сама потихоньку слиняла из дома.

Подруга моя давно жила на два дома. Первое место поселения находилось на территории дома отдыха, где Ромка, как и обещал, отгрохал огромный дом. Второй — это была квартира, где иногда приходилось оставаться, а с тем учётом, что Наська должна была идти в школу, то это было даже необходимым.

В ресторане хозяйки не оказалось. Управляющий послал меня в гостиницу, где мадам Барышникова раздавала весёленьких «люлей» персоналу, а вместе с тем, как я заметила по прибытию, и своему муженьку. Вся такая в классике, на каблуках, прическа «аля-греческая богиня» с интересным плетением. Ну, прям «ПИСЬНЭСЬ ВУМАН» в теле подростка. А ещё мать троих детей, когда со спины ее саму можно было принять за девочку.

А голос-то, а голос! Бедный Ромка! Он кривился от каждого произнесенного ею слова, понимая, что это все говориться в его честь. Фанфар не хватало ещё!

После воодушевляющей мотивации все подопечные Аринки поползли по рабочим местам.

— Какого черта ты на меня наезжаешь при подчинённых? — возмутился Ромка. Ууу! Походу, назревал семейный мини-скандал, ну или что-то вроде разборок. Я шагнула вперёд, чтобы обозначить хоть как-то своё присутствие в прачечной. Да-да, нагоняи раздавались так, чтобы гости дорогие, которые только должны были подняться с постелек в своих уютных номерах, не слышали грозный хозяйский тон.

Нет, не заметили, продолжили спорить дальше.

— Если бы ты не косячил, Барышников, никто бы на тебя не орал. У меня такое ощущение, что я должна сама все и везде успевать. Смотри мне, допляшешься. Сделаю тебя нянькой и домохозяином, — ткнула пальчиком с идеальным маникюром Аринка в грудь своего мужика.

— Да я чувствую себя тряпкой с твоими диктаторскими замашками.