Город встретил его приветливо. Правда, таких как он, желающих иметь лёгкие деньги было много. И как ни крути, а сразу взять и попасть к такому криминальному авторитету, как Мамонт, было сверхсложной задачей. Нельзя вот так просто прийти и сказать: «Возьмите меня к себе». Сначала нужно было заработать, пусть не самое громкое, но имя. А оно, как известно, получается из набора «подвигов» и знакомых. Причем эти знакомые должны тоже иметь репутацию. Короче, пока Вова разбирался в этой иерархии, занялся вымогательством, собрал себе небольшую команду из таких же никому не нужных пацанят, которые помогали ему трясти ларьки, несмотря на то, что они тоже находились под «крышей». Однажды нарвались на слишком крутых ребят. Огребли по полной, даже на счётчик их попытались поставить. Но большую роль сыграло Вовино красноречие. Договорился работать на хозяев территории, где он орудовал, отработать долг, но с тем учётом, что за него поручается перед Мамонтом. Вот так он стал на шажок ближе к своей мечте.

Только вот к Мамонту он не попал. Нашлись люди и поинтереснее этого пресловутого вымершего слона, да и занятия по душе. Он был обычным курьером, мелкой сошкой в большой системе, но получать за одно дельце неплохие деньги и ждать, пока твоими услугами снова воспользуются. Ну а что? Почему бы и нет? Перевозил все, что предложат, не брезговал ни чем. В основном это были наркотики, да оружие. Получалось у него выворачиваться хорошо, а вместе с этим пришел и спрос. Ему было хорошо, и имя заработал.

С женщинами проблем тоже никаких не было, несмотря на неказистую внешность. Начиная с пятнадцати лет, Вовка вел активную половую жизнь. И первая была одноклассница Любка, которая потом пошла по рукам. Ну а дальше дамы опытней и посолиднее, будь то продавщица Милка, или дворничиха Анжела. Всё изменилось, когда он встретил Светку. Длинноногая блондинка с голубыми глазами и красивыми женскими формами. Да он только от одной мысли о ней готов был лезть на стену от стояка.

Добиться ее расположения было не слишком тяжело. Хорошая машина, толстый бумажник, и вот она уже улыбается и вовсю флиртует. Шкура, но удовлетворить желание было просто необходимо. Сколько они еще встречались? Довольно долго для дворового пацана и королевы красоты. Не то, что у него были какие-то чувства, просто она вытворяла такое в постели, что не жалко было тратить деньги. А потом ей надоело. Подвернулся более обеспеченный ухажер и всё! Вильнула хвостом и пропала. И тут на том самом злополучном балконе он видит худенькую девчушку, которая устало выглядит, смотря на город. У нее широкая белозубая улыбка, выразительные глаза, угловатая как подросток, несмотря на то, что заканчивает ВУЗ. Первая мысль «отомстить Светке», следующая — «Да пошла она куда подальше, корова». И затянуло…

Алиса любила его слепо, а его иногда это бесило. Вот и срывался на ней. Но понимал, что никому и никогда ее не отдаст. А потом ее папаша с этим Агеевым… И пошёл Володя по этапу, как закоренелый ЗЭК. Правда отделалсь четырьмя годами вместо восьми. Если бы не Мамонт, сидящий тогда с ним в одной камере, то пропал бы мальчишка. Алиска исчезла. Натворила дел, как всегда, и исчезла, сука. С воли передали записку о том, что сделала аборт, о том, что снюхалась с Агеевым. И понесло его самолюбие куда-то вдаль, вызывая маленькое желание прихерачить всех, кто виноват. За это время оно окрепло, и даже появился план.

И вот он с большим удовольствием запихивает ее в фургон, завязывает там руки, пока Валек выруливает за город, закрывает глаза.

Все! Птичка поймана. Бежать некуда. И покуда Мамонтов не разберется с ее новым ёбарем, он властен творить над ней, что захочет, но пока в мыслях. А там, он осуществить свои самые извращённые фантазии.

Захар добрался до дома через час. Квартира встретила его эхом, гулявшим среди пустых комнат. Нет, пустыми они были не от того, что в них не было мебели. Ремонт полгода назад закончился успешно. Дизайнер потрудился на славу. Теперь родительская квартира, которую они много лет назад оставили ему и строго-настрого запретили продавать, обрела новую жизнь. Просто здесь он был один.

Ещё бы до своего дома добраться. Небольшой котеджик на берегу залива он приобрел несколько лет назад, но так и не смог его обустроить под нормальные жилищные условия. Наверное, это дело теперь достанется его жене.

А что? Мысль как-то сама закралась в голову. Сожительницы у него были, именовавшие себя гражданскими женами, причем не одна, и не две. Ритм его жизни просто не оставлял им выбора, либо привыкнуть и смириться, либо уйти. Конечно, второй вариант был проще.

А вот по-настоящему, чтобы с кольцами и маршем Мендельсона давать клятву перед теткой с химической завивкой волос и яркой алой помадой на губах (именно так ему представлялись работницы ЗАГСа), никогда. Да, и не хотелось вроде. Что там тётка? Если давать обещание любить всю жизнь, то не перед ней или государством, а перед Богом.

Верующим Захар себя тоже никогда не считал, но основные заповеди соблюдал. Наверное, кроме одной «не убий». Если это в целях безопасности и выбора нет… Работа требовала, и иногда по-другому просто не выходило. Прослужив в органах внутренних дел не один год, он понял насколько жизнь хрупкая штука. А ведь сам не один раз становился мишенью, причём целых два — хирург вытаскивал его с того света, выцарапывая его жизнь у старухи с косой.

Надоело. Бросил всё, ушёл, хотя всё естество иногда просится назад, кричит и зовёт. Хватило с лихвой. Особенно когда его, не ходящего и немощного, мужики таскали по Якутии в поисках чудо-шамана. Долгая история, да и вспоминать он об этом не любил. Неудивительно, что за тринадцать лет нажил себе врагов по самое горло, неудивительно, что и друзей было не меньше.

Он сидел на диване и просто разглядывал потолок, который сверкал в утренних лучах глянцем. Как там? Натяжной? Да, точно! Как-то было неспокойно на душе. Зря он отпустил Алиску, зря.

Он помнил ее угловатой девушкой с огромными уставшими глазами на тот период, пока сажал ее молодого человека. Он тогда не придал значения, не обратил особого внимания, но запомнил эти глаза. Вернее вспомнил, когда увидел ее в Италии. А как она улыбалась… Ммм! Захар думал, что она вспомнит его, но нет. А может это и к лучшему? Она ведь может не простить. Хотя в чём его вина? Был дан приказ сверху брать живым, а в остальные детали попросили вежливо не соваться. Вот и все!

Ещё сказал, что будет ждать. А вернется ли она вообще? Он как нормальный мужик должен был брать ее в охапку и тащить сюда, окольцевать, а потом уже давать право выбора, когда его просто не должно было остаться. В комнате на кровати лежали вещи, которые она не стала брать с собой на ралли, да и в свою другую жизнь тоже. Она сказала, что любит… Наверное, любит. А может быть и нет. Черт поймешь этих женщин, что у них там на уме? Замуж за одного, сплю и люблю другого. И как-то нехорошо отзываться о ней язык не поворачивается. Она просто настоящая женщина, а это уже оправдание многим ее поступкам. Просто рядом с ней не тот, раз не может ее удержать от глупостей.

Из глубоких раздумий вывел его телефонный звонок. Трубка отчаянно просилась к уху из коридора, где был брошен рюкзак. Желание общаться с кем-то не было, но пришлось вставать. А вдруг что-то важное. Номер на дисплее высветился совсем уж незнакомый. Проведя пальцем по зеленой иконке, ответил.

— Ольшанский, слушаю!

— Хм, привычки так и не изменились, — голос на том конце был так же незнаком, как и номер, но явно принадлежал мужчине.

— Это хорошо, что вы меня знаете, но ответного восторга не ощущаю, — и так настроение было хреновастенькое, а эта напускная загадочность вообще бесила.