Если же кто станет говорить, что каждый из нас, верующих, получил и имеет Духа, хотя не сознает и не чувствует того, таковой богохульствует, так как представляет лживым Христа, Который сказал: будет в нем источник воды текущия в живот вечный, и еще: веруяй в Мя, реки от чрева его истекут воды живы (Ин. 7, 38). Итак, если неточный ключ бьет, то, наверное, река, исходящая из сего источника и текущая, видима бывает для имеющих очи. Но если и это (будем говорить в тон тех, которые так мудрствуют) действуется в нас, а мы ничего такого не чувствуем и не сознаем в себе, то явно, что мы совсем не будем чувствовать и жизни вечной, которая бывает следствием того, и не увидим света Духа Святого, но пребудем мертвы, слепы, бесчувственны и в будущей жизни, как пребываем в настоящей. Таким образом выйдет, что надежда наша тщетна и течение наше – попусту, если мы все еще в смерти, то есть остаемся мертвы духом и не воспринимаем чувства вечной жизни. Но не так есть во истине, не так. Но что я говорил не раз, скажу и еще, и не перестану говорить: свет Отец, свет Сын, свет Дух Святой; трие Сии един Свет, безвременный, нераздельный, неслиянный, вечный, несозданный, неоскудевающий, неизмеримый, невидимый, поколику есть и помышляется сущим вне и превыше всего, которого ни один человек не мог никогда увидеть прежде очищения и не мог получить прежде узрения. Ибо прежде надлежит увидеть его и потом многими подвигами стяжать, так как многие видали, но не стяжали, подобно тем, которые удостаиваются увидеть великое и безмерное богатство в царских сокровищехранительницах и потом отходят ни с чем, как и прежде были. В начале многократно находит Божественное просвещение и осияние на тех, которые каются с теплотою сердца, но скоро и отходит. И если они вдадут себя всех всецело в подвиги даже до смерти, и взыщут сего просвещения с болезнью сердечною, и представят себя Христу Господу достойными, чистыми, непорочными во всех делах, то снова получат его, и оно приидет опять к ним более совершенным. Если же они вознерадят и не захотят вдать себя в большие труды по причине животолюбия и покоелюбия своего, то бывают недостойны такого дара и не входят в живот вечный (не восприемлют начатков его) теперь, пока еще в теле находятся; не вошедши же теперь, явно, не сподобятся сего и по смерти, в другой жизни. Если тот, кто, получив талант, скрыл его, подвергся осуждению за то, что не преумножил его, то сколь большему подпадет осуждению тот, кто не только не преумножил, но и совсем потерял полученное им по нерадению своему? Итак, здесь, как говорит Божественное Писание, торжище, здесь подвиги и состязания. Здесь даются победителям, как залоги, венцы победные; равно как и для побежденных здесь полагается начало их посрамлению и мучению.

Приведи себе на память сорок мучеников и всех других страдальцев за Христа. Они подтверждают то, что я говорю. Сорок мучеников, еще находясь в озере, получили из рук Христовых венцы мученические; а тот, вошедший в баню, тотчас будто растопился от тепла и пошел в огонь вечный на мучения. Также святой Евстратий, предивный в добродетелях муж, когда был мучим за любовь Христову, говорил: теперь я познал, что храм Божий есмь и Дух Божий живет во мне. Отойдите от меня, делатели беззакония! А к мучителю, судившему его, сказал: если б ты был здрав умом и душа твоя не была вся – земля и перст по причине страстей, я показал бы тебе, что Сей распятый Христос есть Спаситель, Искупитель и Благодетель наш. Видишь ли, как сей святой, когда вошел в подвиги мученичества и начал переносить терзания в борьбе своей, тогда познал себя самого, что он есть храм Божий, и стал видеть умными очами души своей, что Дух Божий ощутительно обитает в нем. Какое другое свидетельство могло бы быть яснее этого? Если иные скажут, что то были мученики, претерпевшие такие и такие страдания за Христа, и нам как можно уподобиться им, то скажу и я таким, – что и вы сами, если захотите, можете каждодневно проходить подвиг мученичества, подобно мученикам, можете страдать и терпеть за Христа каждый день, каждую ночь и каждый час. Как же это может быть? Если и вы установите брань с мысленными врагами нашими – демонами – и будете всегда противостоять греху и страстной воле своей. Те противостояли мучителям, а вы противьтесь демонам и пагубным страстям плотским, кои тиранически устремляются на душу нашу каждый день, каждую ночь и каждый час и понуждают нас делать то, что несообразно с богочестием и чем прогневляется Бог. Итак, если и мы противостанем всему такому, не послушаемся советов лукавых демонов и не станем творить волю плоти и помышлений и питать ее удовлетворением ее бесчинных похотений, то по всей справедливости будем и мы мучениками, противовоюющими греху. И если, противясь диаволу, будем охотно переносить всякий труд ради заповедей Христовых, как мученики, противясь мучителям, переносили за Христа нестерпимые страдания, и при этом, приводя на память мучения и раны, подъятые мучениками, будем стеня воздыхать из глубины сердечной, помышляя, как далеки мы от подвигов их, и скорбя, что не удостоены подобно им пострадать за Христа, то несомненно удостоимся получить венцы, подобные их, по великой благости Бога, которую Он всегда являл и являет нам от начала и доселе. Ибо хотя при этом мы не будем подобны им в мужестве, но всячески можем уподобиться им в терпении и благодушии, с какими переносить будем труды и болезни, испытываемые в видах соблюдения заповедей Христовых. Они освятились подвигами мученичества, а мы надеемся спасены быть ради добрых дел и подвигов, какие проходим для стяжания добродетелей, – всецело по человеколюбию и благодати Божией; они освятились мученическими потами и болезнями, а мы – слезами и подвигами покаяния; они – через излияние крови своей, а мы – через отсечение воли своей и решимость на смерть, по коей готовы были бы каждочасно умереть ради заповеди Господа, не допуская себя преступить какую-либо из них даже единым словом.

Посему и мы все, братия мои, должны презреть настоящее, как и мученики, потому что никому не возможно получить нетленное, если он не вменит в уметы тленное, ни стяжать вечное, если он прилеплен к временному; никто также из обладаемых в сердце какою-либо страстью, хотя бы то малейшею, не может иметь живущим в себе Христа благодатию Святого Духа, ибо Бог свет есть, как говорит Сам Он: Аз есмь свет миру (Ин. 8, 12). Если, может быть, ты думаешь, что Христос есть свет по плоти, то, по-твоему, выйдет, что когда Христос вознесся на небо и скрылся, тогда и свет отдалился от учеников Его, а следовательно, и от нас, и весь мир остался во тьме. Если же исповедуешь, что Он есть свет мира по Божеству, то как думаешь, что Он в тебе есть, и говоришь, что не видишь Его? Если скажешь, что Дух Святой в тебе заслоняется страстьми, то делаешь Бога описуемым и превозмогаемым от зла и тьмы, сущих в тебе, ибо злоумие и страсти и без дел греховных суть тьма. Итак, кто говорит, что имеет в сердце своем свет покрытым тьмою страстей и потому не видит его, тот утверждает, что свет (Божий) превозмогается тьмою (человеческою), и доказывает, что лжет Дух Святой, Который говорит через евангелиста Иоанна: и свет во тме светится, и тма его не объят (Ин. 1, 5). Дух Святой говорит, что свет не превозмогается тьмою, а ты говоришь, что он в тебе покрывается тьмою страстей? Познай же ты, говорящий сие, кто бы ты ни был, что явно грешишь в ведении, ибо если сознаешься, что тьма страстей покрывает находящийся в тебе свет, то прежде всего другого себя самого обличаешь, сам о себе удостоверительно говоря, что сидишь во тьме и состоишь под властью страстей и при всем том, что приял область чадом Божиим быть, то есть чадом света и сыном дня, лежишь в праздности и бездействии во тьме страстей, не хочешь восподвизаться в делании заповедей Божиих и разогнать тьму страстей, но презираешь Христа, с небес сошедшего и ради твоего спасения соделавшегося человеком, и оставляешь Его лежать в нечистом сердце твоем, как в некоем блате. Посему вот что говорит тебе свет, то есть Христос: от уст твоих сужду тя, раб лукавый. Я, неприступный и для Ангелов, пришел, как ты говоришь, и вселился в тебя; и ты это знаешь, а между тем оставляешь Меня лежать погруженным во тьму твоих страстей и грехов, как сам же опять говоришь. Столько времени я терпел, ожидая, что вот-вот покаешься и начнешь творить заповеди Мои, а ты до самого конца не восхотел ни разу взыскать Меня и ни однажды не сжалился надо Мною, потопляемым и утесняемым в тебе, и не дал Мне, возжегши свет Мой в тебе, обресть тебя, драхму потерянную, и сделать, чтоб ты узрел Меня, как Я взираю на тебя, но оставил меня всегда быть покрытым страстями твоими. Отойди же от Меня, делатель беззакония, в огнь вечный, уготованный диаволу и ангелам его. Я алкал обращения твоего и покаяния, но ты не дал Мне вкусить сего и удовлетворить желанию Моему, – то есть не раскаялся в злых грехах своих. Был Я наг от добродетельных деяний твоих, и ты не одел Меня ими. Был Я в тесной, нечистой и мрачной темнице сердца твоего, и ты не восхотел посетить Меня и известь Меня на свет. Видел ты, как Я лежал в болезни собственного нерадения твоего и бездействия, и не пришел послужить Мне добрыми делами своими. Отойди же от Меня.

Вот что скажет Господь, вот что говорит Он и теперь тем, которые говорят, что имеют в себе Духа Святого, только Он сокрыт и закрыт тьмою страстей их и не зрится умными очами души их. К тем же, которые говорят, что знают Христа, но не видят света Божества Его, говорит Христос: если вы познали Меня, то, конечно, познали как Свет, ибо Я есмь воистину Свет мира. Но горе тем, которые говорят: «Когда приидет День Господень?» – и не подвизаются постигнуть его здесь, в настоящей жизни, ибо пришествие Господне и пришло, и приходит всегда в верных, и присуще во всех желающих. И если Христос есть Свет мира и обещал апостолам Своим быть с нами до скончания века, то как Сущий с нами имеет приити? Нет, не имеет Он приити к нам, потому что мы не сыны тьмы и ночи, чтоб пришел к нам Свет, но сыны Света и Дня Господня. Почему и пока живем в настоящей жизни, пребываем с Господом, и когда умрем, будем жить чрез Него и с Ним, по божественному Павлу (Рим. 14, 8). И святитель Григорий Богослов говорит: «Что для чувственных солнце, то для мысленных (духовных) Бог. Он будет и будущий век, и невечерний день, и Царство Небесное, и брачный чертог, и земля кротких, и Божественный рай, и царь и послужитель, как Сам сказал: блажени раби тии, ихже пришед Господь обрящет бдящих. Аминь, глаголю вам, яко препояшется и посадит их и приступив послужит им (Лк.

12, 37). Всем этим и еще многим большим этого, чего и исчислить никому нельзя, бывает Христос для верующих в Него – не в будущей только жизни, но прежде в настоящей, а потом в будущей, только здесь в меньшей мере, а там в полной. Впрочем, верные отселе еще предзрят ясно будущие блага и приемлют залоги (или зачатки) их. Как не думают они, что получают здесь все обетования, так опять не такою питают себя надеждою, что имеют получить их все только там, а здесь, в настоящей жизни, бывают лишены и совсем непричастны будущих благ. Но поелику Бог удомостроил посредством смерти Своей и Своего Воскресения даровать нам Царство, нетление и вечную жизнь, то отселе еще, без сомнения, сподобляемся мы быть душою причастниками будущих благ, то есть быть по душе нетленными и бессмертными, быть сынами Божиими, сынами Света и дня и наследниками Царства Небесного, поколику имеем внутрь себя сие самое Царство Небесное. Все сие действительно отселе еще получаем не без чувства и ведения души, если мы не безыскусны в вере и не скудны деланием заповедей Божиих. Но телесно еще не получаем того, потому что это тело наше тленно, как было и тело Христово до воскресения. И поелику душа наша объемлется таким телом и им связуется, то мы не можем теперь восприять в душу свою всю Божественную славу, открываемую нам, но видя, как в зерцале, необъятное море оной славы, думаем, что видим одну каплю того моря славы. Почему и говорим, что видим ныне как в зерцале и в гадании. Впрочем, видим при сем и то, что духовно, то есть по душе мы подобны Тому, Кого видим и Кто нас видит; по воскресении же приимем и тело духовное. Как Христос Божественною Своею силою сделал тело Свое иным, то есть духовным, и так воскресил его от гроба, так и мы, сделавшись прежде здесь подобными Христу по душе, тогда станем подобны Ему и по телу – человеки по естеству и боги по благодати, как и Христос, будучи Бог по естеству, соделался человеком, как есть человек, по великой Своей благости. Зная наверное сие таинство, как можем не возжелать смерти, когда, как говорит апостол, суще в теле сем, воздыхаем, откровения чая сынов Божиих (Рим. 8, 19–22)?

Но если праведные не бывают причастны вечных благ и не получают благодати Божией еще здесь, еще в настоящей находясь жизни, то Христос только пророк есть, а не Бог, и все, о чем говорит Евангелие, не есть дар благодати, а пророчество о будущих дарованиях; равным образом и апостолы получили пророчество, а не исполнение прореченного: и сами они ничего не получили, и другим ничего не преподали. Увы! Какое нечувствие и какая слепота у тех, кои держатся такого мнения! Ибо если так есть, как они говорят, то будет следовать, что вера наша – одни слова, коим нет соответствующего дела. Но если благодать Божия, спасительная всем человекам, явилась словом только, а не делом, и если мы думать станем, что таинство веры нашей есть именно таково, то кто будет окаяннее нас? Если Свет мира есть Христос и Бог, а мы веровать будем, что ни один человек никогда не видел Его, то кто другой будет более неверующ, чем мы? Если Христос есть Свет, а мы говорим, что не чувствуем Его, когда облекаемся в Него, то чем будем отличаться мы от мертвых? Если Он есть лоза виноградная, а мы – ветви и, однако ж, не сознаем единения, какое имеем с Ним, то явно, что мы бездушны и бесплодны, – сухие древеса, гожие только для вечного огня. Если, по Божественному слову, те, которые вкушают Плоть Господа и пиют Кровь Его, имеют живот вечный, а мы, когда причащаемся, не чувствуем, чтоб при сем было в нас что-либо паче того, что бывает от обыкновенной пищи, и не сознаем, что получаем иную жизнь, то очевидно, что мы причащаемся только хлеба, а не Бога. Ибо если Христос есть Бог и человек, то и святая плоть Его не есть плоть только, но плоть и Бог нераздельно и неслиянно, и поколику плоть, то есть поколику она есть под видом хлеба, видится телесными очами, а по Божеству не видится телесными очами, но видится мысленными очами души, то есть умом. Посему Господь и говорит: ядый Мою Плоть и пияй Мою Кровь, во Мне пребывает, и Аз в Нем (Ин. 6, 56). Не сказал: Он пребывает с ними (то есть с плотию и кровию), а они с Ним; но – пребывает со Мною, то есть с Моею славою, с Моим светом и с Моим Божеством; как и в другом месте говорит: как Я во Отце и Отец во Мне, так Я в вас и вы во Мне (Ин. 14, 20). Итак, если мы думаем, что все сие бывает в нас без того, чтоб мы то сознавали и чувствовали чувством души нашей, то кто возможет, как должно, оплакать нечувствие наше? Воистину никто.

5. Но блаженны те, которые прияли Христа, пришедшего, как свет, в них, бывших во тьме, потому что они стали сынами света и невечернего дня. Блаженны те, которые облеклись в свет Его в настоящей жизни, потому что облеклись уже в одеяние брачное и не будут связаны по рукам и ногам и ввержены в огнь вечный. Блаженны те, которые, будучи еще в теле, увидали Христа. Треблаженны те, которые увидали Его и поклонились Ему мысленно и духовно, потому что во век века не увидят они смерти. Блаженны те, которые каждодневно вкушают Христа с таким созерцанием и ведением, как пророк Исаия – угль горящий, потому что они очистятся от всякой скверны душевной и телесной. Блаженны те, которые каждочасно очами ума приемлют неизреченный свет, потому что они как во дне благообразно ходить будут и все время жизни своей проживут в духовном радовании. Блаженны те, которые еще здесь познали свет Господень, как Его Самого, потому что в будущей жизни они предстанут пред лицом Его с дерзновением. Блаженны те, которые всегда пребывают во свете Господнем, потому что они и в настоящей жизни суть, и в будущей жизни будут всегда братиями и сонаследниками Его. Блаженны те, которые в настоящей жизни возожгли в сердце своем свет и сохранили его неугасимым, потому что они во время смерти сретят Жениха Христа, будучи светлыми и светлосиятельными, и вместе с Ним внидут в брачный чертог Его с возжженными светильниками. Блаженны те, которые никогда не допускали мысли, будто люди в продолжение настоящей жизни не получают удостоверения в своем спасении, но – в конце сей жизни или после смерти, потому что восподвизаются получить здесь такое удостоверение в своем спасении. Блаженны те, которые не сомневаются ни в чем сказанном и не подозревают, чтоб тут было что ложное, потому что они, если не имеют ничего такого, – что да не будет, – наверное, возревнуют стяжать то. Блаженны те, которые от всей души ищут внити во свет (Христов), презрев все прочее, потому что они, если и не успеют, пока в настоящей находятся жизни, внити в сей свет, всячески отыдут отселе с благими надеждами и внидут в него по мере своей. Блаженны те, которые всегда горько плачут о грехах своих, потому что их осенит наконец свет и горькие слезы их преложит в сладость. Блаженны те, которые просвещаются Божественным светом, и видят немощность свою, и постигают срамоту души своей, потому что они будут плакать во всю жизнь свою и омоются слезами своими. Блаженны те, которые приблизились к свету Божественному, и вошли в него, и соединились с ним и стали все свет, потому что они совершенно совлеклись оскверненной одежды грехов своих и не будут уже плакать горькими (но бесполезными) слезами. Блаженны те, которые видят, что одеяние души их светлосиянно, как Христос, потому что они каждочасно будут исполняемы неизреченною радостью и, удивляясь сему и изумляясь, будут сладчайшие проливать слезы, сознавая, что стали уже сынами и сопричастниками Воскресения. Блаженны те, которые всегда имеют отверстым мысленное око душевное и во время каждой молитвы своей видят свет, потому что они стали равночестны с Ангелами. Если же они таковы, еще в сей находясь жизни, еще будучи связаны тленною плотью, то каковыми же будут они по воскресении, после того как восприимут духовное оное и нетленное тело? Всеконечно, они будут тогда не Ангелам только подобны, но Самому Владыке Ангелов, Христу Господу, как написано: вемы, яко, егда явится, подобни Ему будем (1 Ин. 3, 2). Блажен тот христианин, который предстоит Богу в молитве так, что его видит Бог и он видит Бога и чувствует, что стал вне мира, в теле ли, или кроме тела, потому что он услышит неизреченные глаголы, ихже не леть есть человеку глаголати, и увидит то, чего око не видало, о чем ухо не слыхало и что на сердце человеку не всходило. Блажен тот, кто видит, что в нем вообразился Христос – Свет мира, потому что он наречется матерью Христа, имея в себе Христа как плод чрева, как Сам Он неложнейший обетовал, говоря: мать Моя и братья Мои, и друзья Мои сии суть – слышащии слово Божие и творящии его (Мф. 12, 48, 49), так что те, которые не хранят заповедей Божиих, сами своею волею лишают себя такой благодати; так как дело сие и было, и есть, и будет возможно, – и бывало, и бывает, и не перестанет бывать во всех тех, кои творят заповеди Господни.

Впрочем, чтоб не оставить сказанного нами без свидетельства и не навлечь на себя подозрения, будто говорим что-либо от самих себя, а не от Божественного Писания, выставляя возможным невозможное, – приведем свидетельство о сем опять того же блаженного Павла, который есть уста Христовы и говорит: чадца моя, имиже паки болезную, дондеже вообразится в вас Христос (Гал. 4, 19). Но в каком месте или в какой части тела, думаете, полагает он, что вообразится Христос? В лице или в груди? Нет; в сердце нашем воображается Он, и не телесно, а бестелесно и как подобает Богу. Впрочем, как женщина, имеющая во чреве, знает о том ясно, так как младенец во чреве ее делает некоторые движения (взыграся), и нельзя ей не знать, что имеет плод во чреве, так и тот, кто имеет вообразившимся в себе Христа, знает движения Его и взыграния, то есть осияние и облистание Его, и видит внутрь себя воображение Христа. Как в зеркале видится свет светильника, так видится в нем Христос, однако ж не призрачно и не несущественно, каково то, что видится в зеркале, но в нем видится Христос, как свет, всущественно, невидимо видимым и недомыслимо постигаемым, во образе безобразном и в виде безвидном.

Так, братия, постигается непостижимое в вере нашей! Так зрится и несомненно умопредставляется Отец и Сын с Духом Святым теми христианами, к которым приходят Отец и Сын с Духом Святым и обитель себе в них творят, как говорит Господь, в едином нераздельном свете познаваемые, как мы сказали. Впрочем, как тот, кто гонится за убегающим от него, хотя думает, что уже очень близок к нему, хотя кажется ему, что вот-вот сейчас схватит его, даже будто касается уже его концами пальцев своих, однако ж схватить его он никак не может, пока, по общей поговорке, будет между ними расстояние хоть на один волос, так и мы, если по нерадению нашему имеем хотя малый некий помысл, или раздумие неверия, или двоедушия, или боязни (за себя), или другую какую страсть, или имеем пристрастие к чему-либо временному, то, конечно, не удостоимся иметь в душе своей обитателем Бога и не взойдем на высоту такой славы. Ибо как для того, кто гонится за другим, и малейшее расстояние, хотя бы на один волос, бывает причиною, что он не может схватить его, так и в отношении к духовным вещам самомалейшая страсть бывает причиною того, что мы не удостаиваемся прийти в созерцание таин Божиих. И если мы не презрим совершенно самой жизни своей и тела своего с готовностью на самое мученичество, на то, чтобы предать всецело себя и жизнь свою на всякое мучение и всякую смерть, совсем изгнав из памяти все, что служит к поддержанию жизни тленного тела сего, то невозможно нам быть друзьями и братьями Христа, ни сопричастниками и сонаследниками Его и не придем мы никогда в созерцание и опытное познание сказанных таинств Божиих. Посему кто не сподобился еще достигнуть сего и получить такие блага, тот пусть обвиняет себя самого, а не говорит, как непщующий вины о гресех, что это невозможно, или хотя и возможно и бывает, но помимо нашего сознания, то есть так, что мы не знаем того. Да удостоверится он из Божественных Писаний и да ведает, что дело сие возможно и истинно бывает и совершается заведомо нам, так что мы не можем не знать о нем, но по причине опущения и неисполнения заповедей Христовых каждый соразмерно с тем сам себя лишает таковых благ, каковые когда бы сподобиться получить всем нам, так чтобы вкусить их еще в настоящей жизни и уразуметь, яко благ Господь, и там узреть сего Господа всего и сорадоваться с Ним в бесконечные веки. Аминь.