— Да-а-а-а! — протяжно выкрикивает она мне в губы, кончая, содрогаясь.
Впиваюсь в эти порочные пухлые губы, одновременно дёргая ширинку и выпуская каменный член, вхожу в нее одним мощным толчком до конца.
Девочка кусает меня.
Замираю.
Это больно.
Мне тоже невыносимо больно от перевозбуждения. И малышка меня не обламывает, оплетает ногами мой торс, подается, вынуждая двигаться. И я двигаюсь, быстро, мощно, наращивая темп, вырывая из нее крики, всхлипы, стоны, унося нас куда-то за пределы этой комнаты, за пределы неба, в космос. В наш персональный рай. Нет, это ад, такой сладкий, мучительный раскалённый ад.
Наша бездна.
Наша страсть.
Наша любовь, не имеющая границ и запретов.
Все. Во мне рушатся все стены, падая к ее ногам.
Глава 20
Вероника
— Прекрати меня позорить, женщина, — закатывает глаза Виктор, вынимает свою карту и идет к кассе.
— Да почему позорить? — догоняю его, хватая за руку с картой.
Мы в торговом центре, покупаем мне теплую одежду. И меня коробит оттого, что он будет платить за меня. Я в состоянии купить себе эти пальто и ботильоны. Понятно, что у нас отношения. Но я и так живу в его доме и не трачусь на быт и еду. Мы в отношениях, но я не на содержании.
— Потому что я мужчина и хочу им оставаться до конца.
— Ты настоящий мужчина и останешься им в моих глазах. Оплата покупки здесь ни при чём.
— Ника, — глубоко вздыхает Виктор, обхватывает мои плечи, разворачивая к себе. — Ты хочешь пойти на мастер-класс и курсы к фотографу? Вот и оплатишь свое саморазвитие. А это оставь. Мне ничего не стоит. Я так воспитан. Сложен ли этот мой пунктик или триггер — воспринимай, как хочешь. Но я не буду чувствовать себя полноценно, если позволю тебе платить.
Теперь закатываю глаза я.
— Окей, если для тебя это настолько важно, — взмахиваю рукой в сторону кассы. Виктор удовлетворённо кивает и уходит оплачивать мои покупки, а я делаю выводы: в следующий раз хожу по магазинам одна.