— Тур. ТУР, ты меня слышишь? Где болит? — раздался крик над головой.

— Болит … всё болит — сплёвывая кровь, произнёс я.

— Тур, у тебя пробита грудь, твоим же ножом — с небольшими заминками произнёс Мрачный.

— В нагрудном кармане есть коробочка, в ней два шприца, вколи мне один — на эту фразу я потратил никак не меньше минуты, постоянно мешала кровь.

Шевелится не было сил. И уж точно, на разговоры, особенно, с бульканьем крови в легких, было совсем тяжко. Судя по всему, я умудрился сломать себе несколько рёбер, которые и превратили в решето мои лёгкие. Осознание того, что я задыхаюсь в собственной крови, добавило остроты ощущений.

— Тур, я нашёл два шприца. Сейчас, потерпи — после чего, почувствовал укол куда–то в руку, точнее сказать не могу. Голова отказывалась совсем работать.

Я завалился окончательно на бок. Силы покидали меня, с каждой секундой всё быстрее и быстрее. Отключился я только, через полминуты, которые показались мне вечностью. Боль была постоянной и в то же время периодически усиливалась. А сознание покинуло, когда вспышка боли была настолько яркой, что она затмила абсолютно всё.

Первый раз я очнулся глубокой ночью. И то не уверен, что я приходил в себя, в голове стоял шум и дикая слабость во всём теле. Постоянно мерещились перед глазами различные круги, а в ушах все время что–то звенело.

— … не знаю, как долго мы ещё пробудем здесь… да, делаю всё возможное — какой–то странный не то голос, не то шум звучал где–то неподалёку.

Я попытался разобрать ещё хоть что–то в этом шуме, но вновь — приходила темнота.

Второе пробуждение было более спокойным. Такого звона в ушах, уже не было, зато появилось чёткое осознание, что меня корёжит от нехватки живчика.

Попытался открыть глаза, ничего не получилось, тогда просто приоткрыл рот и слабым хрипом–свистом попросил пить. Вряд ли получилось, скорее был странный звук, поскольку грудь хоть и не болела больше, но теперь чётко чувствовались места, где были пробиты лёгкие. Спек сделал своё дело, задрав выживаемость организма на высоту птичьего полёта. Но теперь мне требовались различные средства для самого организма в виде минералов и витаминов, которые я получить мог только через кого–то. Сам я даже пошевелиться не могу.

Меня услышали и приложили сперва прохладную тряпку на голову, после чего приподняли мою многострадальную голову и влили что–то. Рефлекторно проглотив, снова потерял сознание. Таких примерно пробуждений было сдесяток, прежде, чем я смог открыть глаза и хоть чуть–чуть осмотреться. Первый осмотр показал, что я ничего не понимаю в происходящем. Была темнота просто кромешная и какого–либо источника света — рядом не было. Информации я получил совсем немного, скорее от звука, поскольку я понял, что нахожусь в помещении. После, вновь впал в забытьё и как долго оно длилось — не могу сказать совсем.

Второе более информативное пробуждение, было уже в светлое время суток. Понял, что я где–то в помещении с окнами и дверьми, причём помещение было, гораздо выше, чем первый этаж. Около окна качалась на ветру крона берёзы. Точно получалось, как минимум, третий или четвертый этаж многоэтажки. Вдобавок, кровать была приличной, никакой панцирной сетки, это точно чувствовалось. Повернув голову, я понял, что нахожусь в чьей–то спальне и она довольно–таки запущена. В углах на потолке и стенах, местами, скопилось просто неприличное, количество пыли. В общем, это всё не походило на место, где раненые быстро идут на поправку.

Хорошо, что Мрачный меня не бросил. Хотя это было бы максимально простым решением, сесть на мотоцикл, забрать всё ценное и «свалить».

Прислушавшись к окружающему миру, я понял, что где–то в соседней комнате есть живые. Попытавшись поднять руку, я осознал, что не могу этого сделать. Она была крепко привязана к кровати чем–то непонятным. Холод прокрался мне в грудь. Неужели, я попал к мурам? Уж они точно не будут заботиться о «мясе». Это единственное, что не позволило окончательно мне запаниковать. Должно быть другое объяснение. Но ничего в голову не приходило.

Пытаясь найти хоть какое–то решение в сложившейся ситуации, я так же осознал, что абсолютно голый и укрыт только лёгкой простынёй. Такое ощущение, что я очнулся в какой–то психбольнице. Слабость навалилась с новой силой, и я опять провалился в забытьё. Всё это повторялось ещё несколько раз.

Очередное пробуждение принесло ясность в мою жизнь. И успокоило меня окончательно, поскольку увидел перед собой сидящего на кровати Мрачного. В данный момент он максимально отвечал своему имени. Его мрачность зашкаливала просто до максимума.

— Здорово, Тур — Мрачный прямо преобразился, когда увидел, что я его рассматриваю. Я боялся говорить, были опасения по поводу болей в груди.

Но самым радостным было то, что он сразу же начал развязывать меня, при этом быстро говоря.