— Каким ты представляешь такой мир?
— В нём не существуют абсолютных истин, а значения слов могут меняться на противоположные. Цели оправдывают средства, а человеческие жизни не более чем расходный материал для построения очередной Вавилонской башни.
— Мрачный взгляд на вещи. — прокомментировал я.
— Но не единственно возможный. Есть и другое объяснение. Зло существует, потому что существует свобода воли. Отведав запретный плод, люди получили право выбора: творить добро или умножать зло. А тот, кто даже с благими намерениями пытается лишить нас этой свободы, несёт ещё большое зло.
Я почувствовал, что очень устал. Непростой фильм, который мы посмотрели, и этот серьёзный разговор, который сам же и затеял, сейчас мне был вовсе ни к чему.
— Не знаю, будет ли считаться, что я творю добро или умножаю зло, но у меня сейчас план затащить одну девушку в постель.
— Безусловно добро. Давно пора! — засмеялась Ева.
— Как истинный джентльмен, я должен был вначале развлечь девушку: обед, кино, вино.
— Спасибо, конечно. Но предварительная часть сильно затянулась. Публика уже стала задумываться, когда же будет обещанный гвоздь программы.
— Ничего, мы сейчас эту ошибку исправим.
Когда Ева заснула, я ещё долго лежал, смотрел на неё и думал о предстоящем дне. Я слушал её ровное дыхание, которое иногда прерывалось лёгким, еле слышным сопением, как у ребёнка, вглядывался в черты лица, и меня накрывала волна нежности, ощущение незаслуженного счастья и страха, что я могу это потерять. Потом я провалился в омут сна, в котором не было ни звука, ни света, а только чернота небытия.
Утром я попрощался с Евой, думая о том, что, возможно, вижу её в последний раз, и надеясь, что её жизнь сложится счастливо, если я не вернусь живым из туннеля.
Глава 38
В офисное здание мы явились заранее. После того как уже привычным путём мы попали в туннель, Майкл перевесил замок, заблокировав вход изнутри. Таким образом, люди, которые придут на встречу, не смогут спуститься на помощь Сэму, которого мы собирались перехватить у провала.
Мы спрятались в нише рядом с обрывом, выключив фонарики, чтобы себя не обнаружить, и ждали в непроглядной темноте, как мне казалось, вечность. Я не понимал, сколько времени прошло, но уже хотелось включить свет, выйти из ниши и размять ноги. В какой-то момент почудилось, что это сон, и я вот-вот проснусь рядом с Евой в её квартире. Даже вспомнил, что читал о галлюцинациях у людей, пребывающих долго в полной темноте, в камерах сенсорной депривации, и подумал, что мне этого точно не избежать, если мы задержимся здесь надолго.
Было тихо, но обострившийся в темноте слух улавливал кое-какие звуки. Иногда можно было услышать шорох, возможно возню крысы, и различить звуки падающих капель воды, которые раздавались равномерно, как удары метронома. Если прислушаться, то можно было также уловить слабый белый шум, напоминающий звук работающего вдалеке какого-то механизма. Мне хотелось верить, что крысы не полезут к нам, но я себя настраивал на то, чтобы не заорать и не начать топать ногами, если так случится.
Вдруг Майкл сжал мне руку, подавая сигнал. Где-то, ещё совсем далеко от нас, раздались шаги идущего человека. Майкл высунул голову из ниши и вгляделся. Ничего не было видно, но вскоре из-за поворота туннеля показался свет фонарика, двигающийся со стороны конференц-центра. Хотя нас было невозможно разглядеть в такой темноте с этого расстояния, Майкл тихонько отступил в глубь ниши. Не дойдя до нас, шаги замерли. Мы подождали ещё немного, но по какой-то причине человек больше не двигался в нашем направлении.
Майкл подал знак, и мы оба выскочили из ниши, направив свет на фигуру, находящуюся в шагах двадцати от нас. Это был Сэм. Он стоял совершенно спокойно и в ответ тоже начал светить в нашу сторону.
— Адам, Майкл, прекрасное место для засады, не правда ли? — сказал Сэм.
Сзади нас вспыхнул свет фонарика, и появился ещё один человек. По-видимому, он прятался в боковом туннеле, на противоположном конце провала. В свободной руке он держал пистолет, который был направлен на нас. Несмотря на плохое освещение я легко его узнал. Это был Ник Тайлор.