Роберт сглотнул. Расстегнул ещё одну пуговицу на рубашке. Хорошо, что у него в руках лёгкий пиджак, можно положить на колени. И подышать. Тогда есть шанс, что он не вломится в примерочную прямо сейчас. Когда Беата выскальзывает из этого треклятого платья.
Третий вариант — брючный костюм персикового цвета. Необыкновенно шёл Беате. К её волосам и глазам. К тону кожи. И все же, это было не совсем то, что нужно к случаю. — Что думаешь? — Первое. — Оу, пан командир, вы решительно настроены. — Мы возьмём первое и третье, — отдал Роберт указания подоспевшей девушке-консультанту. — Два? Зачем? — Затем, что мне так хочется, принцесса. Так годится? За тем, что ты прекрасна, — зашептал ей на ухо.
Они выскочили из торговой галереи практически бегом. Целоваться начали ещё на подземной парковке. Пока доехали до дома Роберта, пошёл ливень. Шумный, сильный. Но тёплый. Мокрые и смеющиеся вбежали в дом. — Всё, Жабка, теперь я тебе отомщу! — За что? — За платье без белья! За то, что не дала подглядывать! — Пан командир совсем измучен? — Совсем, принцесса!
Глава 55
55.
День, на который они дороговрились с Александром поехать в пансионат к пани Магде, начался странно.
Утром вдруг забежал Роберт. Беата ночевала у себя. Тухольский ночью летал в Лондон. Видно, что он сразу после рейса не поехал отдыхать. — Роберт, ты почему не дома? — Хотел увидеть тебя. Чтобы день прошёл удачно. И кое-что тебе привёз.
В его руках была не очень большая коробка, перевязанная серебристой лентой. — Обещай, что откроешь, когда станешь вечером одеваться. — Хорошо. Будь по-твоему, — Беата приняла коробку. Поставила на видное место, — Давай хотя бы кофе тебя напою. — С кардамоном? Давай.
Беата варила кофе, наблюдая за Робертом. — Как рейс? — Всё хорошо. Полно туристов. Некоторые предпочетают "телепортацию". Пришлось оставить их в Хитроу. — Как это, телепортация? — Пятеро наших напились до беспамятства. Приползли на посадку последними. Я их оставил. — Зачем? Зачем они пьют перед полётом? — Кто-то действительно боится летать. Но ведь попали же они как-то в ту сторону. Большинство просто не умеют пить так, чтобы не мешать другим людям.
Беата поставила перед Робертом чашку с кофе и тарелку с блинчиками. — Поешь, пожалуйста. Столько было в этом простом действии нежности, что у Роберта защемило в груди. Он никак не мог привыкнуть к вниманию. Да и не хотел, чтобы это ощущение радости от того, что о нем заботятся, исчезло. Утонуло в ежедневности.
Роберт отвёз Беату на работу. Алекс забирал после занятий.
С Зимовским она свою жизнь и изменения в ней не обсуждала. Он был поглощен собственными делами. Беата старалась не тратить его силы. Да и не знала, как и с какой стороны подступиться.
— Бетти, ты прекрасно выглядишь! Было очевидно, что это не дежурный комплимент. — Спасибо! Ты тоже отлично! Как Марта? — Знаешь, так всё хорошо, что я боюсь сглазить. — Как пани Магда? Александр помрачнел. — Там всё очень сложно. С физической стороны — гораздо лучше. А вот с ментальной, видимо, процессы необратимые. Сама увидишь. Спасибо, что поехала со мной. — Ох, ну что ты. Конечно я бы поехала. Как же иначе? — Жизнь должна идти вперёд, Бетти. Это закон. Так говорил мой отец.
Пансионат оказался очень приятным местом, совсем не похожем на больницу. О том, что здесь есть врачебный присмотр, напоминали только халаты на персонале.
У пани Магды была отдельная светлая комната. Алекс сказал, что она может ходить сама на небольшое расстояние. Ест тоже без помощи. Аппетит хороший.
Свекровь сидела в кресле с прямой высокой спинкой. Ни дать ни взять, английская королева. — Мама, привет! Александр зашёл первым. — Здравствуйте, пани Магда! — поздоровалась Беата, — Как Ваше самочувствие? — Хорошо, деточка. Очень вкусный обед сегодня был. Цветы? Красивые. Спасибо. Поставь в вазу, будь добра. — Збигнев, пожалуйста, когда отец прилетит из Москвы, напомни ему, мы приглашены в посольство Чехословакии на Рождество. — Хорошо, мама. Конечно, — спокойно отозвался Александр. Невероятных усилий стоило Беате удержать сейчас лицо. Вдруг пригодились навыки. Но ледяной ужас сковал её изнутри. Язык прилип к нёбу. — Деточка, помнишь мои серьги с сапфирами? — обратилась пани Магда к Беате. — Конечно. — Я хочу их тебе подарить. К твоим глазам они подойдут. И попроси Леслава привести мне Джека Лондона в оригинале. Давно не перечитывала, — пани Магда сделала царственный жест рукой. — Нам пора, — шепнул Алекс замершей Беате.
Она на деревянных ногах с застывшей на лице приветливой маской буквально выпала в коридор на руки к Алексу. Тот молча протянул ей бутылочку с водой. — И давно она так? — прошептала Беата. — Сейчас уже лучше. Раньше она вообще меня никак не опознавала. — Как ты выдерживаешь? Беата понимала, что это глупый вопрос. Просто как-то само вырвалось. — Она моя мать. Всё, что у меня осталось. — У тебя ещё есть Марта. И я. — Я знаю, Бетти. И ценю.
Они добрели до машины Алекса. Беата посмотрела на часы. — Ты торопишься? Алекс всегда был внимателен к ней. Что ж. Придётся признаваться. — Меня пригласили сегодня на вечернее мероприятие. И Беата опустила глаза.
— Бетти, посмотри на меня, пожалуйста, — Александр взял её за подбородок, — У тебя наконец появилась своя жизнь? Он спросил это так мягко, что у Беаты отлегло от сердца. — Если это так, то я счастлив за тебя. — Да, — она выдохнула, — Появилась. Жизнь. — Познакомишь? — А ты меня с Мартой? Ты обещал. А с Робертом Тухольским вы могли быть знакомы. Он мой одноклассник. Учился потом в интернате для одарённых здесь, в Варшаве. А потом стал военным летчиком. Его друзья учились в университете параллельно с тобой.
— Аааа, точно, я его знаю. Мы пересекались на университетских тусовках. У него друг учился на теоретической математике. Такой задира. Как же его…, - Алекс потёр лоб, пытаясь вспомнить. — Наверное тоже Алекс. Красицкий. — Да! Только я Александр, а он Алессандро по документам. Мы ещё обсуждали это. Надо же, как тесен мир. Лётчика твоего я помню. Отличный парень. Только…, - Алекс замолчал вдруг. — Что такое? — Только жаль, что он в университет не пошёл, — нашёлся Зимовский, — Их тогда вне конкурса брали. — Он с двенадцати лет мечтал летать.