Понять бы. Значит, как говорится, ОНИ были первыми. Ключи – у соседей. Не оставлял вам Витя ключи? Мы договаривались. Да-да, конечно, вот – ключи. Не впервой… Он предупреждал.

О чем?

О том! Ходят тут всякие! Надоело уже!

Надоело, так надоело. Больше не побеспокоим. В последний раз, обещаем.

И тут откуда ни возьмись, появился… десант из Баку с утра пораньше. Если жопик у подъезда – бандитский, то шестерка на шухере и отсигналила по уоки-токи: черные на горизонте, не к вам ли? Тогда их, Октая-Гылынча-Рауфа, встретили на лестничной клетке, заранее – дабы исключить нежелательный контакт с соседями. Добро пожаловать! Вы же – к нам? Заходите, гостем будете. Ставьте свой багаж, распаковывайтесь… Бандиты умеют играть корректность и радушие весьма убедительно. А кому потом первому вожжа под хвост попала, по сути, неважно. Важен результат – три трупа… А на звук выстрелов ныне только самоубийцы реагируют: отреагируешь – и следующая пуля твоя… Это, знаете ли, покрышка лопнула. Это, знаете ли, пробка шампанского вдарила. Это, знаете ли, почудилось. Продолжим наши поиски… О! Звонят! Не в дверь – по телефону. Снимем трубочку, послушаем. Эге, еще один азербот! А кто его знает, что ему надо. Лопочет по-своему. Все. Мотаем удочки. Гляди-ка, а этот… квартирант и в самом деле правая рука ихней мафии, не иначе. Тем более мотаем. Шестерку на жопике оставим – пусть ЛОНГИРУЕТ, он сбоку припека, но доложится: кто здесь и как после нас. Мотаем! Нашли все, что искали? Мотаем!

ЧТО нашли?! ЧТО искали?

Ни тебе вспоротых подушек, ни тебе исполосованных обоев, ни тебе разломанной мебели. Книги… взъерошены и расшвыряны. Что предположительно спрячешь в книгах? Или в кассеты…

Где?! Ломакин прозрел. Но лучше бы ослеп! Где кассеты?! Ни одной! Ни намека! Ни следа! Или это – как раз след?

Интеллектуальная собственность, да! Ему, Ломакину, кассеты нужны не для развлечения! У него такая работа! У него на кассетах – плоды труда! «Час червей»! Копии, да, имеются. Но не здесь. А где? У Солоненко.

Зачем Слою-Солоненко еще и ломакинские кассеты, если у Слоя-Солоненко имеются копии. Он, Ломакин, ведь показывал-демонстрировал Слою отснятое, копировал. И отчитываясь, но в большей мере хвастаясь. Как неприкосновенным-единственным дитятей, не касайтесь, не обижайте, налюбуйтесь – во, растет не по дням, по часам. Нра-а-авится?! То-то, а вы говорите!

Ничего такого Солоненко не говорит и не говорил. Солоненко всегда верил и верит в Ломакина. И не сомневался: детище получится замечательным. А… это все? Или еще что-нибудь есть? Черновое, пробы, дубли. Показал бы, Виктор Алескерович? Интересно же!

О-о, само собой, есть. Само собой, покажет. Само собой, интересно. Но – не сейчас, не теперь. После, потом, позже…

Заинтриговывал. Каждый – специалист в своем. Ты, Слой, глубокомысленно умалчиваешь о передрягах-тонкостях банковского дела? И умалчивай. Ломакин все равно в толк не возьмет. Ломакинское дело – КИНО, и передряги-тонкости фильмопроизводства Слой-Солоненко все равно в толк не возьмет. Таким образом, будем на равных! Я, конечно, кое в чем дундук, но и ты – дундук. Кое в чем. Паритет. Довольствуйся, Слой, предоставленным, как Ломакин довольствуется предоставленным тобой, ага?

Ага. Ни единой кассеты! Ни единой! Эй, кто тут буровил! р-разберемся?! – разбирайтесь! Здесь произошел грабеж, в особо крупных размерах! Кассеты, кассеты!

Да их в любом киоске, – за десятку! Может ваши же приятели совершили МЕЛКОЕ ХИЩЕНИЕ. Кстати, по поводу трех трупов…

Это не мелкое хищение! Ч-черт! Весь Серджио Леоне. Весь Абрахамс-и-Цукеры! Лучшее из Копполы, из Спилберга! Сборник… IS MY LOVE!… Да бог с ними со всеми! Восполню! Но! Но! «Час червей»!!! «Час червей»!!! Весь материал. Смонтированный и не смонтированный… Вплоть до кадров до пяти секунд! Не понимаете?!

Понимаем, отчего же! Кино? Хорошее? Дык – в любом киоске!

Мое кино! Мое!!!

А, любительское?…

Подите нахрен, придурки! Киднэпинг – знаете?