А вот безыскусная пьеса о беспризорниках во время Гражданской Войны, переделанная слегка под реалии Нью-Йорка, это реально. Их школьный драматург, Сан Ваныч, сам откуда-то свистнул сюжет и упростил достаточно сложную пьесу до такой степени, чтобы её смогли играть школьники. И понимать, что особенно важно.
Ничего сложного там в общем нет, никаких изысков. Напротив, пьеса построена на достаточно грубых ходах, бьющих по нервам и очень понятным. В крайнем случае…
— К вам мистер Вудфорт, — важно доложила Дебби.
— Наслышан, — с порога начал антрепренёр, едва успев поздороваться и поставить трость в угол, — очень неприятный инцидент, очень!
Несколько минут он рокотал, по своему обыкновению, что-то бравурное и невнятное. Увидев, что Алекс по прежнему смотрит на его монологи с большим равнодушием, успокоился.
— Келли передавала тебе привет, — подмигнул он. Попаданец кивнул серьёзно, не реагируя на подкол — Вудфорт баловался, вроде как скрывая тайну отношений Алекса и сорокалетней кокаинистки-травести. Труппа с упоением поддерживала миф о пылких влюблённых, а самому попаданцу наплевать. Ну… почти, немного всё-таки раздражало.
— Не скучаешь?
— Скучал, — честно ответил парень, — пока за пьесу не взялся.
— Показывай… Шекспир будущий, — антрепренёр протянул руку за пьесой. Скепсис понятен, едва ли не каждый актёр считал себя драматургом и время от времени выдавал нетленку.
— Хм…, — сказал Саймон пять минут спустя, не вставая со стула, — хм… не шедевр, но на злобу дня… хм… Править придётся… возьмёшь меня в соавторы?
— На это и рассчитывал.
— Даже так? Хм… ты же ходить пока не можешь… А так хорошо себя чувствуешь?
— Неплохо, — пожал плечами Алекс, немного растерявшийся от напора.
На следующий день, чувствуя себя неловко, Алекс прибыл на место работы в портшезе.
Глава двенадцатая
— Нет, нет и ещё раз нет! — Алекс решительно отбивался от авторитетного мнения одного из старейшин труппы — Говарда Стерна, — ваше мнение ценное, но пьеса нетипичная, да и раньше следовало подходить! Кто мешал подойти неделю назад?
Говард, играющий благородных стариков, демонстративно обиделся, вскинув голову и резко развернувшись, на что Алексу плевать. Может, когда-то этот запойный алкаш и был настоящим актёром, но сейчас он держался скорее за счёт звучного голоса, львиной гривы седых волос с красивым серебряным оттенком и опыта. Впрочем, несмотря на весь опыт, роли у него по большей части эпизодические, ибо не следует алкоголь с кокаином мешать…
— Не просто так подходил, — материализовался рядом с портшезом Фред, — ничего конкретного сказать не могу, но знаешь, как это бывает. Вроде бы ничего особенного, но один слишком сильно улыбается, другой шепчется…
— Да ясно, — устало выдохнул попаданец, потирая отчаянно чешущийся, заживающий бок, — в заговорщиков играют. Могу сказать даже, ради чего. Хотят повернуть дело так, что либо моя пьеса прогорает, либо сверкает всеми гранями, но так, будто это они её вытянули.
Друг хохотнул нервно…