— М-мию нарэ? — послышался тихий и неуверенный шепот.

— Мию нари, — машинально ответил я, отдергивая руку и отползая чуть назад. — Ты кто?

В тусклом бирюзово-лазурном свете, исходящем из колодца снизу, сидела девушка сиин, сжимая коротенькую выгнутую дощечку с длинными изогнутыми металлическими пластинами.

— Хъёнистин, — ответила она ещё тише, хотя это казалось уже почти невозможным для голосовых связок. — жрица-мастер кальмину.

Девушка сильнее сжала инструмент, отчего тот жалобно заскрипел. Показалось, словно бы я уже где-то видел подобный жест, и, поскольку среди моих знакомых таких жриц точно не числилось, я предположил единственный возможный вариант:

— Ты одна из двенадцати, игравших музыку на вороньем ужине?

Хьёна от моих слов окончательно утратила способности к общению и вжалась в камень, словно пыталась с ним слиться. Я мысленно выругался на свою глупость. Следовало предположить, что такое воспоминание ей точно не на пользу. Кто вообще может спокойно смотреть на смерть сородичей?

Но девушка меня удивила, собравшись с духом и произнеся новые слова:

— Ты очень храбрый — вспомнила она меня. — Удалось вытащить брата?

— Да.

— Это хорошо, — кивнула жрица и снова уставилась в пол.

— Эй. Что вороны сделали с тобой?

— Ничего. Они просто не дают мне играть, пока не придет время их кормежки.

— И… всё?

— И ещё здесь нет звуков. Совсем. Только иногда поют молнии в проводах. Шш-шш. Так тихо-тихо. А иногда как зазвенят! Но так они редко делают. Вороны не любят, когда их лампы поют.

Хм. Снаружи этого странного помещения с куском Подземья и колодцем, звуки точно были и в изобилии. Их просто не могло не быть. А вот расфокусированный и потерянный взгляд сиинки пугал. Очень надеюсь, что такое состояние она искала сама, а не получила насильно от воронов. Зная склонность нашего народа бежать от реальности, оба варианта вполне возможны.

При этом девушка по имени Хьёна была действительно прекрасна. Даже милая арфистка с Мекану не могла сравниться со жрицей.

— Скажи что-то ещё. Хочу слышать звук.

Отвечать не пришлось. Звук пришёл сам, вместе с медной цепью, опущенной в колодец. Вверх она тоже уходила неизвестно куда. Не то, чтобы она скрипела — напротив, вороны хорошо следили за механизмом, смазывая и не позволяя издавать скрип. Но для чутких ушей сиин и этого было достаточно.

Я бросил взгляд на изрезанные пальцы жрицы. Такие ранения были не редкостью для тех, кто часто играет на кальмину. При сильном нажатии во время особенно сложных мелодий такое порой случается. Но чтобы так много, и при том, что ей не дозволяется играть каждый день..