В сложившейся ситуации, когда согласие или несогласие российской стороны уже не имеет особого значения, президент, как Верховный Главнокомандующий, дает добро на проведение внезапной проверки боеготовности войск Северо-Западного округа, Балтийского и Северного флотов. Главное, что для разворота военно-административной машины нужно время, а его-то в этой ситуации как раз и не хватало.

Авианосец «Рональд Рейган» медленно двигался на восток в сторону территориальных вод русских. Личный состав находился на своих местах, готовя технику к предстоящим полётам. Все работы проводились согласно штатного регламента, без суеты и спешки.

Где-то глубоко в чреве авианосца глухо выли турбины, но человеческое ухо их не воспринимало. Привыкая к одному уровню шума, мозг прекращает на него реагировать, чтобы защитить нервную систему от постоянного раздражителя. Достаточно хоть немного повысить или снизить обороты турбин, как все на корабле сразу это ощущают. Возникает дискомфорт.

Махмуд за время перехода через Атлантику тоже успел привыкнуть к шуму турбин, но сейчас его охватило раздражение. Авианосец теперь шел малым ходом.

В дверь каюты постучали. Когда Махмуд открыл дверь, то увидел на пороге высокого матроса-негра.

– Сэр! Адмирал Кребс просит прибыть в его каюту! – посыльный козырнул и, сделав шаг в сторону, заложил руки за спину, как бы давая понять, что пропускает Махмуда вперёд.

Закрыв за собой дверь каюты, Махмуд указал рукой вестовому, чтобы тот показывал дорогу. В этом гигантском корабле с бесчисленными коридорами, трапами, лифтами и палубами нужен был проводник, чтобы не заблудиться. Идя вслед за вестовым, Махмуд думал о том, что, видимо, уже приближается время, когда начнётся его часть операции.

Лифт быстро домчал их до одной из палуб надстройки авианосца. Проходя через открытый промежуток между надстройками, Махмуд невольно поёжился от порыва ледяного ветра, сыпанувшего в лицо солёную водяную пыль. Серое, свинцовое море неприветливо раскачивало корабли охранения на четырехбалльной волне, обдавая их брызгами холодной воды.

«Не дай Аллах упасть за борт в такую воду! – подумал Махмуд. – Сорок секунд, и паралич сердца. Тут уж никакие чудеса не помогут!» – он невольно вздрогнул и побыстрее шагнул в теплое, урчащее нутро авианосца.

Адмирал Кребс, дымя сигарой, откинулся на спинку высокого кресла. Предстоящая операция, смысл которой был известен очень узкому кругу людей в правительстве, не вызывала у него одобрения. Когда генерал Хьюз прилетел на авианосец, адмирал понял, что покоя ему не будет. После провала с доставкой этого злополучного камня с Урала, его тихо сплавили на эскадру, где он и рассчитывал дотянуть до скорой пенсии. Но ему достаточно было только глянуть на улыбающееся лицо старины Гарри, чтобы понять, что та, предыдущая игра, ещё не закончена. Гарри изложил ему новый план операции, в которой ключевая роль отводилась арабу Махмуду с его фантастическими способностями, в которые адмирал, впрочем, верил с трудом. Гарри заверил его, что сам был свидетелем, как Махмуд легко вывел из строя новейшую станцию обнаружения и на его глазах вырубил двигатель реактивного самолёта, который для эксперимента стоял от него на удалении в четверть мили. План действий, разработанный парнями в Пентагоне, был проверен и испытан на полигоне, где дал отличные результаты. Но Кребс был военным старой закалки и знал, что самый идеальный план может полететь к чертям из-за ничтожной мелочи которую невозможно предусмотреть заранее. Маленький камешек, сорвавшийся со склона горы, способен вызвать огромную лавину камней. Вот и сейчас у него было ощущение, что где-то они этот камешек не предусмотрели. Адмирал сравнил его с тем камешком, который, попав вам в туфлю, не дает думать ни о чём другом, только о том, как бы скорее разуться и избавиться от него. Где он, этот камешек? Он чувствует его, а нужно ещё найти и избавиться, пока не поздно.

После стука в дверь на пороге каюты вытянулся по стойке «смирно!» вестовой. Козырнув адмиралу, он сделал шаг в сторону и пропустил в каюту Махмуда. Адмирал устало улыбнулся гостю и показал рукой на свободное кресло у стола.

– Как настроение? – поинтересовался Кребс.

– Спасибо, паршивое! – усаживаясь, ответил Махмуд.

– Что-то беспокоит? – адмирал внимательно посмотрел на него.

– Не знаю! – в голосе Махмуда чувствовалось раздражение. – Мне кажется, что мы никогда не начнём операцию!

– Хотите выпить? – адмирал встал с кресла и подошёл к встроенному бару.

– Нет, спасибо! – отмахнулся араб.

– А я, с вашего позволенья, выпью немного! – адмирал плеснул себе виски в пузатый стакан. – В этих широтах всегда хочется тепла и уюта тропиков. За неимением такой возможности, я пытаюсь хоть как-то согреть свои старые кишки этим пойлом. Ваше здоровье! – он чуть приподнял стакан и отхлебнул коричневой жидкости.

Кребс видел, что араба что-то беспокоит, но тот скрывает это. «Может, это и есть тот камешек?» Сделав ещё глоток виски, адмирал затянулся ароматной сигарой и выпустил струю дыма в потолок.

– Не хотите поделиться своими сомнениями? – спросил он Махмуда, внимательно наблюдая за его реакцией.