– Кстати! Нужно ему позвонить! – войдя в дом, достала сотовый телефон из своей сумочки. К сожалению, оператор сети сообщил, что на ее счету не достаточно средств. – Ладно! Позавчера он предупредил, что пароход должен прийти в Одессу из Стамбула, к шести вечера, если не помешает погода.

Погода стояла тихая, маловетреная. Немилосердно палило солнце. Старый, раскидистый орех давал спасительную тень и прохладу во дворике за домом, где сейчас, на летней кухне хлопотала счастливая Аня. Что нужно женщине для счастья? То же, что и машине – любовь да ласка, чистота и смазка!

Олег проснулся как обычно – четко, без всплывания из дремы. Привычка, выработанная годами напряженной службы, где подсознание часто опережает события, происходящие через какое-то мгновение. Именно умение без задержки действовать по подсказке шестого чувства давало шанс дожить до пенсии людям его профессии. Те, кто хоть раз ошибся, не поверил своему чутью – либо калеки, либо в мире ином. С годами профессионалы привыкают спать, как граната на растяжке. Достаточно малейшего шороха или изменения в уровне обычного шума, и такой человек уже готов к действию. На оценку обстановки уходят доли секунды.

Легкий сквознячок шевелил тюлевую занавеску у открытого во дворик окна. Вот пробежала, что-то напевая, Аня. Большой рыжий кот, воровато оглядываясь, прошмыгнул на летнюю кухню в надежде на поживу. Весело чирикали воробьи под аккомпанемент песни Пугачевой.

– Как же хорошо! – он потянулся, зажмурившись, как мартовский кот. В нем сегодня родилось новое, ранее не изведанное чувство любви. От этого чувства было на душе и больно, и сладко одновременно. Ему так хотелось опять ощутить пьяняще-упругое тело Ани, ее цветочно-нежные губы, что даже дрожь по телу пробежала.

– Эх! Догоню! – выдохнул он, рыбкой вылетая в открытое окно. Бесшумно выполнив кульбит, мягко приземлился позади Ани.

Целуя в шейку, нежно обхватил ее руками под грудь и прижал к себе. Она замерла, так же, как и он, чувствуя нахлынувшую волну счастья. Не сопротивляясь, позволила ему отвести себя в душ. Долго вода не могла остудить их разгоряченные тела.

– Я люблю тебя! – шепнул ей смущенно Олег. Он раньше ни разу не говорил таких слов. В тех редких случаях, когда он проводил время с нравившейся ему женщиной, обходился другими словами, но это слово считал священным. Его можно было сказать только той, за которую готов отдать жизнь без малейшего колебания. Сейчас он впервые был готов на все ради любимой. Она тоже горела любовным огнем и готова была идти за ним на край света – хоть в ссылку, хоть на каторгу. От счастья кружилась голова!

– А я люблю тебя еще сильнее! – засмеявшись, она сжала объятия вокруг его шеи. – Задушу! Чтоб никому! Мой! Только мой!

Из радиоточки протринькала мелодия – позывной Одессы. Диктор стала читать последние новости. Аня вдруг вспомнила, что еще не готов торжественный ужин. В порт тоже скоро ехать!

– Любимый! Может быть, прервемся на время? Я страшно хочу тебя, съела бы, но перед Яшей будет стыдно. Он даже не знает о твоем приезде! – Аня заглянула ему в глаза.

– Конечно, сокровище мое! – Олег закрыл кран над головой. Нежно, не спеша, обтер полотенцем ее тело, периодически целуя понравившиеся места. Завернув ее в полотенце, подхватил на руки и понес в дом.

– Стоп! Точка! – дал он себе команду. – Держи себя в руках! Иначе Яшку некому будет встречать!

В порт они приехали за полчаса до прихода судна, на котором Яша плыл из Стамбула.

Прогулявшись по залу морского вокзала, вышли на галерею, окружавшую здание по кругу. Вечерний теплый воздух, ленивый плеск воды у причальной стенки. Чайки, за день наевшись рыбы, лениво подплывали к кускам батона, брошенного им туристами. Обняв Аню за плечи, Олег смотрел в море, на приближающийся теплоход. Множество пестро одетых людей толпились у левого борта, которым судно должно было швартоваться к стенке. С причала им махали руками самые нетерпеливые встречающие, но расстояние еще не позволяло рассмотреть лица пассажиров.

«Интересно, как сейчас выглядит Яшка? – подумал Олег. – Узнаю ли я его? Почти двенадцать лет прошло!»

Через полчаса, когда трап был опущен на причальную стенку, подошли пограничники и стали проверять документы у сходящих с судна людей. Граждане, обвешанные сумками, как беженцы, бегущие от оккупантов, пройдя первоначальный контроль, тащились в нижний этаж здания на таможенный досмотр. В зале для встречающих стоял обычный одесский гвалт, в котором перемешались русско-украинские, еврейско-украинские и русско-еврейские языки с чисто одесским акцентом.

Как всегда какая-нибудь тетя Соня, начинала вопить: «Вэй момы! Эта бандитская могда хотела укгасть мою сумку!» Хотя, судя по габаритам и воинственному виду женщины, нужно иметь большое мужество – покушаться на необъятный баул, в котором шмоток хватит, наверное, на целый магазин. А всего только – какой-то тщедушный мужичонка имел неосторожность пристроить свою сумку рядом с ее баулом. Теперь он, сопровождаемый криками и смехом граждан, втянув голову в плечи, торопился к выходу. У выхода, как и на всех вокзалах, толпилась группа таксистов леваков, по-цыгански нагло цепляющихся к каждому человеку, выходящему из зала.

– Командир! Куда едем? Подброшу всего за двадцать рублей! – На Украине народ упорно продолжает называть гривны рублями.

Приподнявшись на носочках, Аня прошептала Олегу: