А «гром» — вообще просто усиление голоса. Штука полезная для полководца, мне ее здорово не хватало, но по кругу — ничего особенного.

«Але, мальчик, ты не зазвездился там? — с искренним беспокойством осведомился внутренний голос. — Громкоговоритель ему “ничего особенного”! Охренеть не встать! Что же тогда тебя впечатлит?»

Усмехнувшись, я признал правоту Лё Хи. И вернулся к битве. В которой, к счастью, за несколько секунд, потребовавшихся на чтение описания техник и их осмысление, ничего не изменилось. По правую руку также неподвижно застыла терция Пирата, разросшаяся за счет бойцов Быка, полк Лекаря тоже ждал приказов. А вот враг откатывался.

Что угодно бы сейчас отдал за возможность «взлететь» и оценить обстановку! Ну, руку бы не отдал, конечно, а вот мизинец — легко! Впрочем, имелись у меня и другие инструменты.

«Тигр говорит Мытарю. Доложи обстановку на своем участке…»

Попеременно вызвав всех своих командиров, не забыв и про Амазонку, я получил примерное представление о том, что творится на поле боя, пока я тут с войсками в героя играю. И понял, что мы, кажется, выигрываем битву.

Почти на всей протяженности фронта враг бежал. В редких случаях — организованно отступал. Понеся серьезные потери при столкновении с тактикой генерала Румянцева, Юн Вэйдун решил, что дальнейшее противостояние не имеет никаких перспектив, и теперь отводил войска. Сделай он это раньше, у него бы получилось сохранить ядро армии. Но он слишком увлекся, стремясь раздавить оказавшиеся такими живучими терции, в результате чего вся моя конница железной щеткой прошлась по его тылам, где в считанные минуты рассеяла и истребила лучников. А потом довершила разгром, ударив пехоте в спину.

Терции продолжали дисциплинированно стоять, не мешая желтым драпать, только разрозненные отряды кавалерии носились по полю, разгоняя оставшиеся очаги сопротивления и довершая разгром. Только в одном месте сражение еще кипело. Там, где защитники города, возглавляемые Чэн Юэлян, столкнулись с резервом желтых, как раз на такой случай там и поставленным.

Я отдал приказ всем полкам двигаться вперед, в сторону города, сам же представил себе лицо невесты и потянулся к ней мыслью. Расстояние между нами уже должно было позволить разговаривать. Она, однако, не отвечала. Черт его знает, почему, может, не было у нас той связи, что имелась между мной и капитанами?

«Там тяжелая пехота стоит. Свежая, конницей ее атаковать бессмысленно. — сообщила мне Амазонка, когда я попросил ее поддержать поянцев. И, словно извиняясь, добавила: — Все болты расстреляли…»

Через две минуты марша я вдруг понял, что больше не могу ждать. Строго говоря, битву мы уже выиграли, но вот войну прямо сейчас могли проиграть. Если погибнет моя невеста, все сегодняшние достижения пойдут прахом!

Полностью передав командование терцией Лекарю, я кликнул Пирата, Быка и Прапора, и мы вчетвером (ну ладно, еще с полусотней моих телохранителей) покинули шагающие неторопливо полки и помчались в ту сторону, где еще продолжалась схватка.

Был, конечно, риск нарваться на какое-нибудь организованно отступающее подразделение врага численностью эдак под несколько сотен, но я счел его маловероятным. А с небольшими отрядами беглецов мы были способны справиться и такими силами.

Как оказалось, я не ошибся в оценке. Поле, на котором недавно резали друг друга почти сто тысяч человек, сейчас опустело. Только мертвые тела, улепетывающие на границе видимости остатки желтых, да воронье, уже слетевшееся на поживу. Изредка, правда, встречались и живые. Как правило, раненые или сошедшие с ума люди, которые сидели посреди побоища, раскачиваясь и что-то себе под нос бормоча. То ли переживали последствия столкновения с духами Юн Вэйдуна, то ли просто не выдержали ужасов мясорубки ближнего боя.

По пути я почти не смотрел по сторонам, хотя взгляд нет-нет да и цеплялся за отдельные последствия сражения. В одном месте мы промчались мимо настоящего кургана из человеческих тел. Казалось, кто-то просто стащил сюда мертвецов, а потом зачем-то сложил их в кучу. Разум попытался решить эту загадку — как около сотни человек могли так сражаться, что в результате все легли в это странное сооружение? — но мы уже пронеслись мимо, и картинка сменилась на другую.

Ровная шеренга трупов. Тоже в своем роде курган, но на этот раз не «насыпной», а вполне, если можно так сказать, естественный. Последствие слитного залпа сотни конных арбалетчиков, которые подскочили со спины, выстрелили и куда-то умчались, а желтые как стояли в строю, так и легли на землю.

Удивительно, но страшно при виде всего этого мне не было. Может быть, потому, что человек двадцатого века таких вот картинок уже насмотрелся по ТВ и в интернете и уже не воспринимал их как настоящие. А может, я здорово тут очерствел за пару последних месяцев. Вроде и срок небольшой для полноценной интеграции, но зато какая насыщенность! Разбойники, два крупных сражения, встреча с потусторонними сущностями — определенно, меня здесь уже мало что могло удивить. А пластичный разум еще и где надо барьеры создавал.

Десять минут скачки — и мы оказались метрах в пятидесяти от места последнего сражения этого дня. Резерв желтых, который простоял всю битву, не пострадал от летящих со всех сторон арбалетных болтов и сохранил достаточно боевого духа, чтобы встретить вылазку поянцев. И более того, умудрившийся выставить тыловые и фланговые отряды копейщиков, не позволяющие атаковать со спины.

Порядка четырех тысяч человек. Все — тяжелая пехота. Отличное оружие, прекрасная броня и весьма толковый командир во главе, если судить по построению. Против разношерстного сброда, который вывела за стены Юэлян (где, кстати, моя сумасбродная невеста?) у желтых были прекрасные шансы на победу.

По всей вероятности, Юн Вэйдун не рассматривал всерьез возможность вылазки, поэтому поставил тут этот полк, сберегая его еще и как резерв. Только вот все пошло совсем не по его плану, и теперь остаткам его войска осталось лишь стоять до конца.