Лак на лестницах облупился, паркет стал ворчливо скрипеть. Занавески и жалюзи выглядели так, словно их год не чистили. Несмотря на поздний час, из комнаты Этель доносились звуки пианино – та самая мелодия «Семейного ужина», послушать которую все Майеры на Рождество так и не собрались.

Отец дожидался в кабинете – затянутый во всё серое, бесцветный снаружи и чёрный внутри. И одного взгляда на него хватило, чтобы понять: как обычно – не получится. Тень слишком глубоко пустила корни.

– Не подходи, – Годфри наставил на него пистолет. Сейф в стене был приоткрыт, и из него выглядывали стопки документов по «Новому миру» и несколько пачек крупных купюр. – Не знаю, кто ты, но ни шагу дальше. Я слышал, как ты выломал дверь, парень, и,

клянусь, я сейчас вызову полицию.

Морган поднял руки вверх, успокаивая его, и сделал ещё один шаг:

– Успокойся, пап. Это я. Давай сначала поговорим…

Годфри нажал на курок. Морган зажмурился, предчувствуя боль, но она так и не пришла. Пуля повредила ему не сильнейшем

солнечному свету вредит порыв ветра, а ночной тьме – взмах ножа, но всё же убила кое-что важное.

– Не подходи, – захрипел господин мэр, но Морган уже скользнул к нему и встал вплотную. Чувство вины перед родителем исчезло; осталось только лёгкое сожаление – не понял раньше, не распознал, не успел. .

Снизу вверх смотрел жалкий, распухший человечек, у которого седых волос было больше, чем рыжих, а шея покраснела от слишком тугого воротничка.

Избавиться от него – легко, но это значило бы просто сдаться. Оставить всё как есть и тихо уйти – ещё легче, но тогда усилия часовщика и остальных оказались бы бессмысленными.

Оставался один путь.

– Прости, пап, – вздохнул Морган, закатывая рукав пальто. – Я должен попытаться, но, наверное, тебе будет больно, – добавил он и

положил ладонь на лоб трясущемуся человечку. Тот успел ещё дважды спустить курок и лишь затем отключился.

Когда встречаются две тени, то большая пожирает меньшую.

То, что сидело внутри Годфри, сдалось не сразу. Оно визжало, царапалось, пыталось сбежать, но не имело достаточно сил, и постепенно полностью впиталось в ладонь, словно капля воды в слишком сухую кожу. А на полу осталась оболочка, опустевшая и

полуживая; кожа повисла складками. Но седые волосы на висках стремительно наливались цветом яркой меди.

Морган взял телефон и вызывал скорую. Диктуя адрес, он бездумно оглядывал отцовский кабинет и, когда понял, чего не хватает, чуть не выронил трубку.

– Алло, алло, сэр? – заволновалась девушка на другом конце провода.

–Дом одиннадцать. Приезжайте как можно скорее, – с трудом договорил он и нажал отбой.