Балда ударил по кристаллу еще раз, и демон, отчаянно взвизгнув «Мало половин», с радостью потерял сознание.

– Ну вот, – расстроился Вакула, – теперь точно не узнаем, где черевички взять.

– Да на кой тебе те сапожки? Ты ж вроде бы выпрашивал одну пару.

– Да понимаешь, – замялся Вакула, – со свадьбы-то не один годок прошел.

– Сшорхала, что ль? – засмеялся Балда.

– Да не.

– А чего тогда?

– Чувства у нас притупились… – отводя взгляд, сообщил Вакула.

– И?

– Ну, сапоги теперь надо…

– Да что я из тебя по одному словечку вытягиваю-то?

– А, так его раз так! – махнул рукой Вакула и принялся рассказывать: – Проела мне плешь моя Оксана. Мол, близость у нас не та, остываю я, мол, к ней. А как тут не остыть? Ты пойди-ка, помаши кувалдой, да меха горна покачай. Но не хочет ненаглядная слышать. На свой счет все принимает. А тут у Солохи книжку углядела срамную, в которой повествуется, как через это самое… ну того…

– Через поебаться? – простодушно подсказал Балда.

– Ну, да. Вот через разнообразие в этом самом огонек страсти снова разжечь.

– А сапоги то-тут причем? – не понял Балда.

– Ну дык наряд такой.

– Она их на себя надеть собирается?

Вакула кивнул.

– И чего помимо сапог ей надобно? Долго мы на чертей под церквями охотиться будем?

– Ну… – по интонациям Вакулы и тому, как он прячет в пол глаза, было понятно, что от обсуждаемой темы парню не по себе. – Плетку я ей кожаную, как она просила, сплел. А больше ничего и не надо.