— Безусловно, ваше величество, — подтвердил Игнатьев кивком головы. — Не думаю, что такое будет возможно.

— А если в роли вкладчика выступит местное общество? — подтолкнул я его к идее.

Николай Павлович на секунду задумался, подняв взгляд к потолку.

— Да, думаю, такой вариант куда более возможен, — задумчиво протянул он после недолгого молчания.

— Так же, многочисленные возмущенные реляции от подписчиков всегда будут учитываемы любым изданием, вы согласны? — усмехнулся я.

Игнатьев кивнул, и, как мне показалось, в его глазах промелькнул огонек понимания…

— Так вот, — продолжил я, — предположим, что в один прекрасный день такая влиятельная газета, как английская Times, получает извещение о том, что некое сообщество «садоводов южного Кента» желает оформить подписку на всех своих членов, коих насчитывается, скажем… десять тысяч, для ровного счета.

— И таким образом приобретает рычаг давления на Times, — задумчиво продолжил Игнатьев.

— Нет, Николай Павлович, еще нет, — остудил я излишне забегающего вперед Игнатьева. — Рычаг она приобретет лет через пять, из года в год выписывая газету, увеличивая число подписчиков и время от времени посылая в редакцию письма с просьбами больше места уделять филателии и южному Кенту. Но вот потом, если после очередной статьи в редакцию Times придет разгневанное письмо от их давних подписчиков…

— То она будет вынуждена обратить на него внимание, — продолжил за мной, кивая, Игнатьев.

— Именно, — подтвердил я. — Особенно если подобное письмо будет не единично, а прислано от множества мелких подписчиков. Потому что один подписчик, пусть даже крупный, — это не показатель, и множество подписчиков, пусть даже мелких, куда скорее обратят на себя внимание газеты.

Игнатьев усиленно закивал:

— Я понял вашу идею, ваше величество. Однако, — тут он остановился и задумался, — как мы сможем создать фиктивные общества численностью в 10 тысяч членов?

Я усмехнулся:

— Граф, а кто вам сказал, что они будут фиктивными?

— Но набрать 10 тысяч человек… — в замешательства не закончил фразу Игнатьев.

Ответом ему был мой немного картинный, полный сожаления вздох:

— Николай Павлович, вы удивитесь, насколько меркантильны люди в Европе. Если среднего английского, французского или немецкого буржуа поманить возможностью получать бесплатную газету, а вдобавок раз в месяц новые однопенсовые марки и грошовый пакетик с семенами для цветов — он без колебаний запишется в любое общество.

— Возможно, этот рецепт пригоден и для внутреннего применения?

— Увы, лишь отчасти, — покачал головой я, — русский человек по природе своей подозрительно относится к новшествам или во всем ищет подвох, нередко отказываясь даже от верного дохода исходя лишь из мнимых подозрений.