— Да, точно, мы встречались.
Она потрясающе выглядела. Микс с трудом скрывал вожделение во взгляде. Нерисса похожа на желтую розу, подумал он, хотя не привык к поэтическим эпитетам.
— Вы, конечно, не помните, что в свободное время я провожу социологические опросы, — выдал он заученную фразу.
— Нет, не помню.
— Сегодня я бы хотел поговорить о выборах. Вы ведь знаете, что такое «пропорциональное представительство»?
Нерисса промолчала, ее лицо было задумчивым и каким-то — он не мог подобрать нужное слово — беспомощным.
— Можно войти?
Этого ей совершенно не хотелось. Будь он незнакомцем, она бы выставила его за дверь, но ведь они виделись целых три раза.
— Мне пора уходить. — Хотя она еще целый час собиралась оставаться дома. — Разве что на минутку.
И Нерисса поняла, что сделала ошибку. Она должна была стоять на своем, говорить то, что обычно говорила Свидетелям Иеговы и продавцам встроенных кухонь, — «спасибо, меня это не интересует». Но он уже шел по ее коридору, восхищенно озираясь, кивая и улыбаясь так, что было понятно — ему тут искренне нравится.
Она не пустила бы его дальше порога, но не успела. Он уже был в гостиной, когда Нерисса попыталась остановить его. Сегодня как раз принесли свежие цветы, Линетта расставила их по всему дому в кремовых керамических горшках и стеклянных вазах, пока Нерисса была у мадам Шошаны. На секунду она увидела комнату чужими глазами, глазами того, кто не привык к роскоши сирени, лилий и гербер. И поняла, почему он настолько изумлен.
— У вас очаровательный дом.
— Спасибо, — сдержанно поблагодарила она.
— Можно мне присесть, мисс Нэш? И у меня еще одна маленькая просьба. Можно называть вас Нериссой?
Она снова не смогла отказать. Это было бы грубостью, показалось бы, что она ставит себя выше него. А ведь, став знаменитой, Нерисса решила не думать, что она лучше других, и уж точно не показывать это.
С беспомощным видом она наблюдала, как Микс уселся на диван, раскрыл оранжевую папку и взглянул на нее, широко улыбаясь.
Микс долго тренировался продавать себя и продукцию фирмы, изображая приятного во всех отношениях парня и мило флиртуя с женщинами. Неуверенность испарялась, когда он заговаривал с женщиной и начинал вешать ей лапшу на уши. Кроме того, водка начала действовать уже во время беседы с членом парламента.
Микс не видел больше причин ходить вокруг да около и произнес:
— Я хочу открыть вам всю правду, Нерисса. Я здесь не для того, чтобы нести чушь о политике, выборах и прочую скучную ерунду. Я все равно не разбираюсь в этом, как заявила ваша заумная соседка мне в лицо. Нет, я здесь для того, чтобы повидаться с вами. Все, что я сказал вам в доме старухи Чосер, — это правда, каждое слово. И я хочу повторить это другими словами… Но сначала не сварганишь ли ты нам кофейку, любовь моя?
То ли из-за фамильярного «любовь моя», то ли из-за того, что он назвал подругу бабушки «старуха Чосер», то ли из-за тона и странного вида — трудно сказать, но Нерисса с радостью воспользовалась предлогом и ушла готовить кофе. А также звонить по сотовому. Не Дарелу Джонсу, хотя она мечтала его увидеть. Нечестно будет отрывать его от работы, да еще с его помощью устраивать ловушку этому ненормальному. Несколько недель она ждала этой возможности, даже думала спровоцировать этого типа, чтобы был повод позвонить Дарелу. А теперь не могла этого сделать. Она позвонит отцу. Сначала Нерисса включила кофеварку, потом набрала рабочий номер отца.