— А еще она просила не использовать масло или что-то в этом роде, а то клиенты могут испачкаться. Это ее слова, не мои.
— Я использую только невидимую обезжиренную смазку, — соврал Микс.
Он привез три приводных ремня и гаечные ключи. Клуб Шошаны работал не слишком давно, так что вряд ли тренажеры износились. Но на случай, если Данила получила указания проследить за ним, он подкрутил пару гаек и поправил руль на велосипедах, а затем уселся в угол почитать «Жертвы Кристи».
Данила была очень худой. Нерисса тоже, но то была худоба совершенно другого толка — у нее кости не торчали. У Данилы было птичье лицо: нос-клювик и крохотный подбородок. Но зато красивые ноги и великолепные черные волосы. Он отчаялся дождаться Нериссу. Было уже четверть двенадцатого, пора возвращаться к машине. Отбуксировка машины за неуплату стоянки — не слишком радужная перспектива.
Данила сидела за стойкой, попивая кофе без сливок.
— Еще одна чашечка найдется? — поинтересовался Микс.
— Да, только никому не говори, хорошо?
Она исчезла где-то в задней части клуба и вернулась с кофе, кувшинчиком молока и сахаром в маленьких пакетиках.
— Вот. Шошана убьет меня, если узнает. Мы не должны угощать никого, кроме обслуживающего персонала.
— Ты прелесть, — сказал Микс и улыбнулся, косясь на дверь на случай, если все-таки появится Нерисса. Через двадцать минут он предложил: — Сходим как-нибудь выпить? Например, в среду или в четверг.
Данила удивилась. Лучше приняла бы приглашение как должное.
— Не возражаю, — сказала она и тут же все испортила: — Ты уверен?
— Я подъеду за тобой. Ты где живешь?
— Оксфорд-гарденс, — и назвала номер дома.
— Недалеко от меня, — сказал Микс. — В восемь подойдет?
Бессмысленно, думал он, проводить с ней весь вечер. Возможно, Нерисса как раз из тех клиентов, о которых рассказывала Данила, — тех, что приходят пару раз и бросают. Не надо расстраиваться из-за того, что сегодня она не появилась, она же не обязана ходить сюда каждый день. На следующей неделе он придет в среду вместо вторника. И, возможно, пешком. Вряд ли это далеко — скорей всего, не больше мили.
Олив забыла, что оставила косточку в доме Гвендолин, и искала ее по всем паркам и даже в мусорных баках. Кайли, маленькая белая собачка, ужасно горевала. Так что Олив позвонила Гвендолин не из-за косточки, а чтобы поплакаться в жилетку.
Гвендолин никогда не играла такую роль. Жалобы подруги казались ей немного забавными. Кость для Кайли прислал некий американец, тоже большой любитель пуделей. Кайли полюбила эту кость с первого взгляда. Но та потерялась, и Олив не знала, что делать, — таких игрушек в Англии не продавали. А написать другу в Балтимор и попросить прислать другую Олив не решилась бы.
— Не переживай, кость у меня, — рассмеялась Гвендолин.
— Косточка Кайли?