— У-у-у… — загрустил он. — Какая ты невоспитанная. Так далеко меня еще не отправляли, если подумать.

— Еще одно слово, и я тебя вообще к Падшему отправлю! Умею я чай делать, понятно?

— Ну так в чем проблема?

Проблема была в том, что я не хотела отправляться на кухню одна и оставлять этого придурка без присмотра. Но почему-то приглашать его с собой тоже не казалось хорошей идеей. Будет смотреть, комментировать… а ведь и правда не помню, где у меня запас огненных кристаллов лежит. Искать придется.

— Может, без чая обойдемся? — с надеждой предложила я.

Даг покачал головой.

— Почему ты на меня не смотришь?

— Боюсь ослепнуть от твоей неземной красоты, — проворчала я и все-таки отправилась на кухню в одиночестве.

В конце концов, на чай он действительно заработал. А пока буду искать кристаллы и заниматься делом, может, и придумаю, как быть дальше.

Оставаться в пустом доме без защиты верных слуг было страшновато, но другого выхода я пока не видела. А предлагать переночевать здесь нахальному новому начальнику было почему-то неловко. Еще подумает чего.

С другой стороны — пусть думает. Какая мне разница-то? Я же на самом деле боюсь оставаться одна!

К сожалению, я могла хорохориться сколько угодно, но Да был прав: такое простое действие, как приготовление чая стало настоящим испытанием для моего самолюбия. Потому что в процессе я выяснила про себя много нового и интересного. Например то, что за долгое время я разучилась даже огненными кристаллами пользоваться, а снять с огня горячий чайник и вовсе стало непреодолимым испытанием. Хильде прихватки не нужны, она — зомби, а я три раза обожглась прежде чем сообразила использовать подол плаща.

Да, я до сих пор была в плаще, и в свете того, что я и так чувствовала себя полнейшей дурой, то, что я до сих пор в ночной сорочке угнетало. Но переодеваться было некогда: пока я тут вожусь Даг может обнаружить монеты.

Я сознательно не стала говорить ему про них, чтобы не провоцировать приступ любопытства.

С другой стороны — мой начальничек мог найти их в процессе осмотра моей расплавленной лопаты, про нее-то он знает! Но когда я это поняла, было уже поздно бежать в гостиную, поэтому я решила пустить все на самотек. Если он такой идиот, что хватает все подряд — это уже его проблемы. Тем более, он знает, что эти монеты опасны: он же был на том практикуме, где наш учитель, увидев их просто упал замертво.

Закончив, я нашла поднос и, поставив на него чайник и две чашки, двинулась в гостиную.

— Чай готов! — возвестила я, заходя и ставя поднос на журнальный столик.

Где этот придурок, кстати? В гостиной никого не было, и меня кольнуло тревогой. Он, что, не дождался и ушел? Или пошел на экскурсию? Ему кто-нибудь говорил, что шастать по чужим домам неприлично?

— А почему к чаю ничего нет? — раздалось у меня над ухом, и от неожиданности я подпрыгнула, обернулась и, забывшись, посмотрела прямо на него.

Я даже не сразу поняла, почему мне не хочется отвести взгляд, в очередной раз содрогаясь от отвращения.