Меня перестали страстно придавливать к одеялу. Я выползла из под Янтарного и собралась уже делать ноги, когда он внезапно ухватил меня за косу, опрокинул рядом с собой и, придавив ногой, строго спросил:

– И давно это у тебя?

– В смысле?

– В прямом. Как давно ты не хочешь высших фейри?

Это типа болезнь и я должна немедленно раскаяться, устыдиться и в подробностях рассказать «доктору», как давно началось мое недомогание?

Но тут я сообразила поинтересоваться:

– Ты гламор применял, что ли?

– Ну разумеется, – не постеснялся признаться этот мерзавец.

А-а-а-а!!!

Богиня Дану, отсыпь мне моральных сил! Мать Природа, сохрани своего бессмертного сына, чтобы я не прибила его прямо тут!

Нет, я прекрасно понимаю, что шансов действительно прикопать фейри под ближайшим деревцем у меня нет, но как же хочется!

– То есть ты попытался меня совратить, используя магию фейри, не получилось, и теперь ты обижен и возмущен данным фактом? – по возможности терпеливо обрисовала ситуацию я.

– То есть я совершенно искренне тобой восхитился и решил выразить это.

Меня наконец-то отпустили. Янтарный отодвинулся, и скрестил руки на груди, с усмешкой глядя на меня.

– Использование гламора, моя маленькая смертная, не более чем первый этап предварительных ласк. Чтобы ты загорелась и вспыхнула. Чтобы когда я действительно тебя поцеловал, ты от одного прикосновения рассыпалась в моих руках от блаженства. А ты отвергла меня.

Ыть! Он бы предлагал как-то официально, что ли? Так и так, дочь глейстиги, предлагаю тебе устроить страстный часок под этим кленом. Конкретнее надо быть!

Потому что сложно заподозрить поползновения от мужчины, перед которым ты щеголяла нагишом и он даже рук не протянул ни разу, только шутил.

Кажется, девочка Ула на какой-то момент забыла, что имеет дело не с лепреконом из соседнего холма, а с высокородным фейри. Как бы легко ни было общаться с Аламбером, не стоит забывать, что высшие на то и высшие.

Гордые, надменные, очень себе на уме. И обидчивые. Вспомнить хотя бы, за какую мелочь казнили того несчастного из Светлого Дола. Стишата сочинил – и все.

Я поспешно встала, отошла на несколько шагов и, нервно вцепившись в волосы, по возможности церемонно ответила: