Только госпиталь наш бригадный пропал в полном составе, с Леной вместе… вот так.
Вот так и принял я командование, теперь пойду бригаду строить. Заодно «Рыжего» посмотрю, его эвакуировали тоже. Снаряд и броню-то не пробил до конца, осколков Кузьме и Семе хватило, даже подбой не помог.
— Товарищ инженер-майор, сюда генерал Петров идет! — Это посыльный от Калошина. Кричит, знает, что я еще плохо слышу. Ну, идет, ну, генерал. Мало ли что ему надо? Бл…, это ж командарм! Быстро осматриваю обмундирование, снимаю с плеча цепляющуюся когтями Мурку и устремляюсь к выходу. Не успеваю.
— Товарищ командующий! Заместитель командира первой отдельной тяжелой танковой бригады инженер-майор Иванов!
— Иванов, значит… так вот объясните мне, Иванов, как так получилось, что вы плацдарм для наступления первого мехкопуса просра…и! Это, бл…, что за х..! Почему не удержали плацдарм, майор?
А во мне злость после вчерашнего такая… Прибил бы этого генерала борзого на месте, если бы не свита:
— Потому что вы, товарищ командующий, ни о подкреплении, ни о снабжении не позаботились. Еще и мехкорпус блуждал где-то три дня.
— Да ты… да я… Я тебя в порошок сотру! Ты у меня…
— Не надо так горячиться, товарищ генерал. — Знакомый голос… или показалось? Нет, точно — Музыка! И петлицы у него теперь другие, млин. Как там… Вспомнил! Старший майор госбезопасности! Ни хрена себе карьера. К тому же, кажется, не так уж прост, командующий армией заткнулся как миленький.
— Я думаю, товарищ Иванов доложит обо всем комиссии НКВД. Мы, я думаю, разберемся, в чем он и товарищ Мельниченко виноваты.
— Разбирайтесь, товарищ старший майор! Только учтите — мне бригада завтра нужна, немцы наседают.
— Есть, товарищ генерал! Постараемся до завтра в основном разобраться.
И когда генерал со свитой выходят, а мы остаемся одни, Музыка подходит ко мне:
— Здравствуй, Сергей. Мне бы…
— Сема… погиб, — перебиваю я, и мы неожиданно крепко обнимаемся, словно старые друзья после разлуки.
С вагона подошедшего пригородного поезда, слегка прихрамывая на правую ногу, спустился полковник бронетанковых войск, судя по петлицам шинели. Поежившись от стылого ветра, он дождался, пока из вагона выпрыгнет большой, невиданных здесь ранее размеров черный пес со странными короткими ушами и таким же хвостом, подхватил новенький командирский чемоданчик, поставленный до того на чистый участок платформы, и, еще раз переспросив у проводника направление, пошел вдоль забора в сторону контрольно-пропускного пункта. На КПП он предъявил вытянувшемуся при виде начальства дежурному свои документы, еще раз уточнил дорогу и пошагал в указанном ему заботливым старшиной ВВС направлении. Пес, недовольно перебирая лапами, старательно огибая лужи и пытаясь укрыться от ветра за уже лишенными ветвей кустами на обочине, бежал вслед за хозяином.
— Это что же за начальник такой к танкистам прибыл, а, товарищ старшина? — спросил, закрывая калитку, боец, немолодой уже, разбитного вида мужичок в ладно приталенной шинели, с закинутым за спину старым автоматом ППД с рожковым магазином.
— Не нашего ума дело, но, думается, командир ихний из госпиталя вернулся. Помнишь, про него стрелок-радист рассказывал? — ответил старшина, впереди бойца входя в натопленное помещение КПП.