– Не во всех смыслах, – как-то странно отвечает он.

– Что ты имеешь в виду? – переспрашиваю я, но в то же мгновение все понимаю. Я вспоминаю, как Екатерина говорила: «Увы, нам этого было не дано» и как я тогда недоумевала, что она хотела этим сказать и зачем вообще говорила мне подобное.

– Увы, – говорю я, пристально наблюдая за ним. – Им этого было не дано.

– Нет, – с облегчением выдыхает он. Я готова поспорить, что он даже узнал те самые слова. – Увы, но нет, не было.

– Это был ее план? – Я тут же преисполняюсь злостью и не могу ее сдерживать. – Так она собирается остаться здесь навсегда? И стать принцессой Уэльской, а потом и королевой Англии, несмотря на то что ее муж умер? Потому что она так захотела? Да она никогда не любила Артура, все это было только ради того, чтобы заполучить корону!

– Так решил отец, – сказал Гарри с невинным видом. – Это было решено еще до… до смерти матери.

– Нет, это была ее идея. – В этом я совершенно уверена. – Она что-то пообещала Артуру перед тем, как он умер. Я думаю, как раз это и было тем обещанием.

Гарри улыбается так, словно его крылом коснулся ангел.

– Значит, у меня есть благословение брата, – говорит он. Он поднимает голову, как во время чтения псалмов, и цитирует:

– «Если братья живут вместе и один из них умрет, не имея у себя сына, то жена умершего не должна выходить на сторону за человека чужого, но деверь ее должен войти к ней, и взять ее себе в жены, и жить с нею».

– Так сказано в Библии? – спрашиваю я, остро, как никогда, ощущая свою безграмотность и в то же время поражаясь дальновидности, с которой судьба роскошествующей вдовушки была прописана еще в Писании. Таким образом, мы получим все ее приданое целиком и не станем выплачивать ей вдовье наследство. Как удобно для нее и для отца!

– Это Второзаконие, – уточняет мой образованный брат. – Сам Господь желает, чтобы я женился на Екатерине.

Гарри отправляется на свой урок верховой езды, а я так и остаюсь в комнатах бабушки, пока она в сопровождении своей свиты не выходит из часовни. Среди сопровождавших ее дам я замечаю принцессу Екатерину, которая держит за руку маленькую Марию. Судя по всему, они часто молятся в этой часовне, вдвоем. Я быстро окидываю взглядом ее наряд и обувь и замечаю, что на ней нет ничего нового. Юбки ее платья кажутся новыми, но потом я понимаю, что они просто вывернуты наизнанку, и обувь ее стопталась. Екатерина Арроганская вынуждена жить весьма скромно, ее родители не вышлют ей ни единого пенни до тех пор, пока не подтвердится ее следующее замужество, а мой отец не платит ей вдовьего наследства, потому что скоро она перестанет быть вдовой. Я не могу отказаться от удовольствия наблюдать, как она расплачивается за свои честолюбивые планы.

Бабушка замечает меня и подзывает к себе в часовню, в то время как все остальные выходят. Мы остаемся вдвоем в затененной комнате, наполненной ароматами благовоний и книгами.

– Скажи, ты говорила по душам со вдовствующей принцессой Уэльской? – спрашивает она.

– Немного, – осторожно отзываюсь я, еще плохо понимая, какого ответа она от меня ждет. Четкие морщины вокруг сжатых губ говорят о том, что она весьма кем-то недовольна, и мне остается только надеяться на то, что объект этого недовольства – не я.

– Она говорила тебе что-нибудь о нашем возлюбленном сыне, Артуре?

Я обращаю внимание на то, что теперь бабушка называла Артура не иначе как «наш возлюбленный сын», словно моей матери никогда не было на этом свете.

– Она однажды упомянула, что он просил ее утешить нас в дни траура по нему.

– Да не об этом! – отмахивается старуха. – Не об этом. Она говорила что-нибудь о своем браке, о том, как все было, пока он не заболел?